Земляноиды - [35]

– Да, помню, – бесстрастно ответил он.

– Так вот. Вскоре после того, как с нами всё это случилось… мне стало известно, что сама я тоже оттуда, с Попихамбопии. Это мне сообщил Пьют. И Томоя теперь тоже знает… Да только никакой звездолёт за нами уже не прилетит, не так ли? Поэтому всё, что мне остаётся, это затаиться, опустив голову, – и жить как все обычные земляноиды… Я надеялась, что, когда вырасту, Большой Мир отформатирует мне мозги. Но этого не случилось. А теперь я слегка… устала. И решила: отдохну-ка в Акисине! Здесь хотя бы звёзды немного ближе…

Юу вновь покосился на мужа.

– Вот, значит, как… Я не знал!

– Особой любви между нами нет, – добавил муж. – А поженились мы затем, чтобы на нас перестала пялиться Фабрика. Но меня, в отличие от жены, любое форматирование мозгов пугает до судорог! Фабрика – это очень страшно, без дураков! Вырастая в ней, мы уже становимся её рабами…

– Простите… Что ещё за… э‐э… Фабрика? Вы о чём это оба? – уточнил Юу, осторожно подбирая слова.

– А! Этим словом мы называем мир, в котором нам приходится жить. Ведь это же самая настоящая фабрика, ты не находишь? И все мы – её компоненты, соединяемые друг с другом разъёмами и штепселями из плоти. Наша главная функция – постоянно рожать новых детей, заполняя своими генами будущее… Мысли об этом пугали меня давно, ещё с раннего детства. Но лишь когда я встретил Нацуки, я окончательно понял: всё это слишком странно. И неслучайно. При знакомстве с женой в меня загрузили функцию «Глаз Пришельца». – Муж коснулся пальцем левого века.

– Глаз Пришельца?

У Юу отвисла челюсть. Я попробовала объяснить по-другому.

– Способность смотреть на мир со стороны. Наверно, она есть в каждом из нас. Просто мало кто её в себе замечает.

– Именно, – подхватил муж. – Этот Глаз Пришельца всегда был во мне. А теперь, я полагаю, он даже сильней, чем у Нацуки!

Наши бурные супружеские откровения, похоже, совсем смутили Юу.

– Ну да, понимаю… Видимо, у вас схожие общие ценности?

– Да нет же! Все эти «общие ценности» и есть сама суть прошивки наших мозгов! Конечно, жена мечтает, чтобы её откомпостировали окончательно и она бы смогла жить дальше, как все земляноиды. Но только не я! Уж я-то постараюсь использовать свой Глаз Пришельца на всю катушку!

С каждой новой тирадой муж нависал над собеседником всё агрессивней, и бедный Юу уже поглядывал на меня, беззвучно взывая о помощи.

– Томоя, успокойся. Ты пугаешь людей!

Спохватившись, муж взял себя в руки и с виноватым видом отклонился назад.

– Простите! Не могу об этом спокойно. Всю жизнь прячусь по углам, лишь бы чёртова Фабрика меня не заметила…

Да, в отличие от меня, муж ненавидел Фабрику всем своим сердцем. Ну а я рассуждала проще. Раз уж никакого звездолёта не будет и вернуться на родную планету не суждено, чем скорее меня отформатируют, тем лучше.

– Разве ты никогда не думал об этом, Юу? – спросил муж. – Что мир – это фабрика, что ты в нём пришелец и всё такое?

Юу чуть заметно усмехнулся.

– Да н-нет! В детстве, может, что-то такое и фантазировал… Но с тех пор я вырос. Теперь я полноценный землянин и с этой планеты никуда улетать не собираюсь!

* * *

Ближе к вечеру Юу захотел смотаться под гору, чтобы закупить для нас «местных деликатесов», но мы не отпустили его. А на ужин решили сварить похлёбку из того, что нашлось в холодильнике и схроне. Муж взялся нарезать овощи, Юу занялся рисом, а я решила подыскать на кухне годную посуду.

– Надо же… ты помнишь эти стаканы? – восхитилась я, обнаружив в шкафу пару стаканов с голубыми и красными розами. Каждое лето в Бабулином доме разгоралась настоящая битва за то, кому из какого стакана пить. Я больше любила стакан с голубыми – их цвет казался мне взрослей и солидней. Но шкодливому Ёте тоже нравился голубой, и уступать мне «стакан раздора» он не хотел ни за что.

– Какие? Ах, эти… Ты тоже из них пила?

– Ну конечно. И всё время дралась за них с Ётой. Он даже ревел у меня пару раз! Не помнишь?

– Нет, такого уже не помню… Ёта теперь живёт в Уэде. Иногда заезжает в гости. А недавно у него дочка родилась. Обещает привезти сюда, как только она чуток подрастёт.

– А представь, как было бы круто, если бы вся мелюзга наших братьев-сестёр затусовалась здесь так же, как мы когда-то!

– Да уж… Ну, может, когда-нибудь…

Мой муж, не участвуя в беседе, дорезал овощи и понёс забрасывать их в кастрюлю. Разговоров о детях и родственниках он никогда не любил. По его убеждению, дрожать над кровными узами и радоваться семейным сборищам земляноидов приучают целенаправленно, как того и требует инструкция по прошивке мозгов. Возможно, в чём-то он даже прав. Но лично мне любопытно взглянуть, как будут выглядеть унаследованные мною Дедулины гены, если я передам их кому-то ещё. А всё потому, что у меня мозги прошиты успешней, чем у моего мужа, и я куда ближе к тому, чтобы превратиться в земляноида окончательно.

– Нацуки! Ну ты даёшь… Прямо как замороженная во времени.

– Что, правда?

– Ну да. Помнишь в этом доме каждую мелочь. Всё, что здесь когда-то происходило…

– Да ладно!

Конечно, некоторые детали этого дома не совпадали с тем, что я помнила, и это здорово сбивало с толку. Но Юу, похоже, такие вопросы не беспокоили. Расставив на подносе чашки с дымящимся рисом, он понёс еду в комнату. Оставшись в кухне одна, я повернула кран, чтобы сполоснуть стаканы. Ледяная вода из горного родника, будто кинувшись на меня, обожгла мне ладони и забрызгала блузку.