Земляне против политики - [14]

Балаклавы и шарфы натянуты на лица, фонари и фотографические аппараты наготове. Трос опускал двух высокопоставленных друзей на поверхность планеты. Каменные джунгли приняли космоплавателей в свои объятия. На дикой соседней Земле они вошли в некую богатую квартиру, отличавшуюся, тем не менее, от жилищ аристократии. К дивану были прислонены три картины без рам. Александр Юрьевич Шепард направил на них фонарь и обомлел.

Даже полоумный Ван Гог не изобразил бы ничего подобного.

Первая картина изображала расположенную по горизонтали белую голову с закрытым глазом, а на ней лежали синеватые мягкие часы. Вторые аналогичные часы пребывали на самом краю коричневого параллелепипеда, а третьи свисали с ветки. Не эта ли безумная картина творится в голове Вильгельма II?

На второй картине оранжевая голова на длиннейшей шее спала на тонких подпорках, а вместо уха зрителю явилась тряпка. Судя по желтоватому цвету кожи, японский империализм спал в ожидании новых жертв.

Третье художество представляло собой человеческое тело, разорвавшее само себя. Перед взором предстало именно то, что ждёт Нашу Империю без колонизации.

— Что вы скажете, сударь? — осведомился Гленский.

— Дикари-с. Мне даже неохота фотографировать. Передадим ли описание по телеграфу?

— Не знаю, сударь, что выбрать.

— Да что вы до такой степени забитый, — первый из них дружески хлопнул друга по плечу. Тот демонстративно опустил голову.

— Не считаете ли вы, что мы прилетели зря? Время — деньги.

***

— Попался негодник, — радовался известный всей чистой публике эскулап, когда в клинику доставили предводителя пролетариев. — Не одобряет он конвейерный труд. Не согласен с грядущими планами цветовой дифференциации шляп, что задумана нашим Премьером. Принесли ко мне предателя. Кто он, ирландец, американец, друг Германии? Спасибо полиции за доставку, буду его лечить с усердием и пристрастием.

В заболевшей голове интерна кружились песенные строки от сторонников вольности: «Баланда, жидкая баланда. Вот он, рацион нашей бедноты. Баланда, жидкая баланда. Уж сколько лет прошло, хиреем я и ты».

Жалкий обезьяноподобный человечек (Ломброзо был бы доволен) вытянулся в струнку на больничной койке. Кенни был полумёртв.

— Если он преставится, проклятые германцы в первую очередь обвинят нашего Министра колоний и Архиепископа Священного синода. То есть, я хотел сказать, Архипрокурора Синода, — наставник перекрестился.

— Лечить поздно?

— Будьте внимательны, Сёма, — учил доктор вспотевшего интерна. — Рано огорчаетесь. В дебрях соседней Земли на нашем уровне развития моей технологии не существовало, но нынче я исправил досадную ошибку. Применим к Кенни реанимацию.

Интерн столь вытянул лицо, что круглые щёки пропали. Какую каверзу задумал вышестоящий?

— В Столице задержан некий немецкий психиатр, который хотел применить к нашим журналистам гипноз. Неизвестно, из Берлина он, или из Вены, но германскому послу предъявлена претензия.

Уиллард недоумевал от перехода не к той теме, но эскулап вовремя вспомнил обязанности.

— Несите батарею и провода. Можете экспроприировать у Теслы.

Когда электрическое оборудование заняло своё необычное место, интерн заволновался. Поблагодарил небеса за то, что захворавший коллега не видит душераздирающее зрелище.

Едва ток дошёл до другого конца проводов, пролетарий подскочил чуть ли не потолка. Его небритое лицо металось из стороны в сторону.

— Я вернулся с того света… — вырвалось из его уст. — Верую, Господи!

Интерн готов был с испуга опереться о стену. Кенни вытянул руку с крепким кулаком.

— Драться будешь? — съехидничал эскулап.

— Вы спросите, кто виноват?

— Если вся катавасия началась с Эдисона и Теслы, виноваты американцы. Не ожидали, суки? И фамилия ваша напоминает мне имя одного вечно убиваемого персонажа из вашей страны. Точнее, из другой эпохи, более поздней.

— В моих несчастьях виноваты вы, и те, кому вы подчиняетесь: имперские власти! — но всё же было видно, что Кенни старается не поддаваться греху гнева.

— Ты не знаешь вековую мудрость. Если дать в лобешник, получится трупешник.

Интерн выбежал из клиники в изрядном волнении, ибо его начальник дрался с давешним пациентом. Клиника находилась на грани погрома, если не хуже.

Определённо стоило отдохнуть в компании той милой девушки. Назвала добрым? Хоть одна живая душа его ценит.

Глава 7

Что может быть проще примитивного нуль-передатчика? Только примитивный нуль-аккумулятор.

«Обитаемый остров»

Восьмого октября Елена уже была в Можайском районе, недалеко от Сколково. Она знала, что в случае успеха операции вернётся в Россию и поселится в известном доме на Котельнической набережной (ведь отец живёт больше не на окраине Москвы).

А пока Можайский район. Вместе с коллегами её встречал тот самый кандидат наук Родион Моисеевич Сергеевский, о котором мы слышали. По прозвищу «Сергиус».

Место встречи напоминало сарай. Надо было экономить, чтобы на визит к иноземлянам хватило больше денег.

Лохматый Сергеевский носил очки и шляпу. В современности последнее выглядело необычно, но физик создавал себе имидж интеллигента.

Он сделал вид, будто обнимает прибывших. Все ждали, когда начнётся серьёзная деятельность.