Земляк Ломоносова - [35]

– Нет! Я буду служить только одной правде, даже будучи уверен, что она в кругах царицы ненавидима. Эх, кабы Михайло Васильевич был в живых!..

Незадолго до женитьбы на Вере Филипповне, Шубин купил на Васильевском острове в рассрочку одноэтажный деревянный домик с пустым каретником во дворе. Квартирку из трех комнат он сам привел в порядок – выкрасил пол, выбелил стены, а на потолке, по углам и посредине, сделал лепные украшения.

Скоро состоялась не очень пышная, но и не бедная свадьба.

После венчания у Кокориновых собрался небольшой круг друзей. Был родственник Веры Филипповны архитектор Старов с женой, Демидовы, Аргунов с женой и Левицкий.

Вера Филипповна просила своего мужа устроить свадебную поездку до Москвы и обратно, но Федоту предстояло много работы, он дорожил временем и пообещал прокатить молодую жену на масленой неделе до Гатчины на четверке, с диким гиканьем и свистом «на унос».

Но и этого не случилось, так как в понедельник на масленой приехали в Петербург на оленях лопари и ненцы. Они раскинули чумы из оленьих шкур за арсеналом на Неве против Литейной улицы, и Федот Иванович предпочел поездку на оленях по Неве до Шлиссельбурга. Вера Филипповна охотно с ним согласилась. На узких нартах,[28] запряженных четверкой выносливых оленей, они помчались не путем не дорогой по насту в туманную ладожскую сторону. Рябой узкоглазый ненец сидел на передке нарт и, не оборачиваясь на седоков, причмокивал и выкрикивал что-то невнятное по адресу своих послушных животных. Длинным легким хореем[29] он то и дело хлестал по спине вожака, который ростом был выше остальных трех оленей и рога имел гораздо ветвистей – похожие на куст засохшего вереска.

Сидеть на нартах было тесно и неудобно. Давно уже Федот Шубин не ездил так, и эта поездка навела его на воспоминания о двинских просторах, о юношеских годах, проведенных в Холмогорской округе, где в зимнюю пору езда на быстроногих оленях не новинка.

Вера Филипповна сидела в объятиях мужа, крепко держась за его кушак.

– И вывалимся так вместе! – смеясь говорила она, разрумяненная морозным воздухом.

– Нет, падать с нарт нельзя! – возражал ей муж. – Выпадем оба, обратно пешком придется идти. Ведь этот Хатанзей, или как его звать, не обернется до самого Шлиссельбурга и не посмотрит, тут ли его седоки? Я знаю этот народ. Кажется, нет на свете людей хладнокровней, спокойней и выносливей их. А доверчивы они, как дети… Петр Первый, не тем будь помянут, иностранным королям дарил их. За эту дикость я и умного царя не могу похвалить…

Олени мчались ровно и стремительно. Над замерзшей Невой по берегам возвышались густые хвойные леса, и тянулись они от этих мест через весь русский север до самой Камчатки.

– Вот привезти бы мне тебя в Денисовку на оленях… То-то удивил бы мужиков!

– Мне не страшно, в Денисовку, так и в Денисовку, с милым рай и в шалаше! – соглашалась Вера Филипповна, но это согласие было весьма условным: знала, за кого выходила, дважды академику низко место в Холмогорах!

…Накануне чистого понедельника, после шумного гулянья на Неве, Вера Филипповна с двумя возами сундуков и мебели переехала от брата к своему мужу.

Федот, показывая ей жилище, говорил ласково:

– Квартирка не велика, не то что у твоего братца. Однако никакие украшения не скрасят так наше скромное жилище, как славная и добрая жёнка!

– Но где же ты будешь работать? У нас такие маленькие-маленькие комнатки. А мне не хотелось бы, чтобы ты куда-то надолго отлучался из дому.

– Для работы я приспособлю каретник у нас во дворе. Там будет моя мастерская, она заменит мне храм и любой господский салон.

– Я знаю, ты жадный на дело, – заметила Вера Филипповна, – но и обо мне не забывай, не преврати меня в затворницу. Будем ведь иногда бывать и в обществе знатных людей?

– Разумеется, но, ради бога, не часто.

– Почему? – хмурясь спросила Вера.

– Если муж твой будет счастлив и славен, плохо ли это?

– Искренне, от всей души и чистой совести желаю.

– Ну, вот. А счастье и слава даром не даются. Я приобрел знания и должен употребить их на дело. Наука, не дающая плодов, подобна пчельнику, наполненному не медом, а трутнями. В работе, а не в гульбищах под музыку я вижу наслаждение…

Поговорив о своих житейских делах, супруги принялись расставлять в комнатах привезенную мебель, цветы и прочую утварь. Вера Филипповна отпирала кованые сундуки, доставала из них платья и развешивала в гардероб.

– А вот эту статуэтку узнаешь? – улыбаясь, спросила Вера Филипповна, показывая Федоту «Валдайку с баранками». – Я берегла ее пуще глазу…

На стене над комодом они повесили в золоченой рамке темный силуэт Веры Филипповны, почему-то с малюсенькой, чуть заметной короной на голове. А рядом – красочный портрет скульптора, им самим писанный.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Однажды летом Федот получил приглашение от графа Шереметева прибыть на освящение и осмотр нового его дома на Фонтанке. Граф пригласил четыреста человек гостей на новоселье. Среди приглашенных были не только сановники, родовитые дворяне и богатые купцы. Были тут и прославленные мастера трех художеств, присутствием которых графу хотелось показать свою приверженность к искусствам, а также покровительство талантливым людям.