Земля Тиан - [17]

— Речь идет о разработке платины, — выпалил Тенишевский. — Мы имеем данные и готовый план разведывательной экспедиции.

— Платины? — переспросил сэр Арчибальд и тонко, еле заметно усмехнулся. — Где же вы нашли ее? И почему вы решили обратиться с этим делом именно ко мне?

— Позвольте мне изложить суть дела, — сказал Павел Александрович. — Тогда все станет для вас понятно.

Сэр Арчибальд извлек из бокового карманчика сигару и подошел к столу. Только тут он, наконец, нашел нужным заметить, что гости его стоят.

— Садитесь, господа, — сказал он и сам опустился в кресло у письменного стола. — Я слушаю вас.

Кратко и сухо Павел Александрович рассказал старому джентльмену о нахождении в горах Гуй-Чжоу платины, о том, что точные данные у них в руках и упомянул об огромном значении, которое может иметь платиновая концессия.

В заключение Дорогов прямо предложил ему финансировать разведывательную экспедицию.

Сэр Арчибальд взглянул на Дорогова пристально и недоверчиво.

— Кто направил вас ко мне? — спросил он.

— К вам направил нас здравый смысл, — вмешался Валериан Платонович.

— Мы знаем, что вопрос о платиновой концессии стоит очень широко.

На сухом лице англичанина изобразилось хорошо разыгранное изумление.

— Я частное лицо, — проговорил он с ударением, — от всякой политики я далек. Но если уж вы заговорили со мною об этом деле (здесь он снова едва заметно усмехнулся) — разрешите полюбопытствовать, каковы же ваши данные?

— Мы опираемся на свидетельство и указания очень солидного авторитета, — сказал Тенишевский.

— Кто этот «авторитет»?.. — строго спросил Хеддльсбюри.

— Доктор Зайковский, — ответил Валериан Платонович.

Сэр Арчибальд снял пенсне и не спеша протер его платком.

— Олл райт, — сказал он. — Я знаю доктора Зайковского. Это серьезный исследователь, я согласен с вами, и я читал его труды. Он не откажется, конечно, лично подтвердить все, что он говорил вам?

— Безусловно, — согласился Тенишевский, — но точно указать пункт, с которого мы собираемся начать наши изыскания, мы, разумеется, не можем, пока вопрос о вашем участии в деле не согласован.

— О, я не собираюсь выведывать у вас вашу тайну, — возразил Хеддльс-бюри, — владейте ею самостоятельно.

Он неожиданно поднялся.

— Извините меня, господа, я очень занят. Наш разговор придется отложить до другого раза. Мне очень жаль, но время мое расписано с утра.

Он протянул крепкую, сухую руку. Дорогов тоже встал, рассерженный и озадаченный. Валериан Платонович в свою очередь протянул руку англичанину.

— Мы не будем задерживать вас, — сказал он с любезнейшей улыбкой. — На моей визитной карточке есть мой адрес и телефон. Кстати, в ближайшие дни я сам буду очень занят переговорами по этому же делу с японскими финансистами.

Он поклонился немного насмешливо.

— Желаю вам успеха, — все так же сухо ответил ему Хеддльсбюри, — но раньше, чем в понедельник, в пять часов, я не буду иметь времени принять вас. До свидания, господа.

Он проводил их до дверей.

— Какой отвратительный субъект, — сказал Павел Александрович, усаживаясь в автомобиль. — Он, видимо, считает, что сделан из другого, лучшего теста, чем мы, только потому что он — иностранец, а мы — русские эмигранты. Не стоило и обращаться к нему. Все равно, кроме неприятности, ничего не вышло.

Валериан Платонович весело рассмеялся.

— Ты наивный человек, Павел! Наоборот, я считаю, что начало очень хорошее. Это «частное лицо» заинтересовалось нашим проектом. Держу пари, что он сейчас звонит по телефону другому подобному же, а то и третьему, «частному лицу» и все они вместе примутся обрабатывать Зайковского. Во всяком случае, к понедельнику сэр Арчибальд, по-моему, придумает нечто очень хитрое и каверзное, что нам с тобою придется раскусить.

— Ты собираешься идти к нему в понедельник? — удивился Дорогов.

Тенишевский яростно загудел на пересекавшую улицу китаянку с ребенком за плечами.

— А разве ты не слышал, что он назначил нам «аудиенцию» в пять часов именно в понедельник? — спросил он. — Ах ты, простота. Дело, по-моему, очень хорошо начато. Но вот что нам необходимо сделать, — это немедленно предупредить Зайковского. Поезжай ты к нему, у меня весь день сегодня занят. Расскажи все как было и попроси инструкций.

Дорогов пожал плечами.

— Я просто плюнул бы на этого Хеддльсбюри. Он возмутительно себя держал с нами. Охота тебе выслушивать этот тон еще раз.

— Да, тон не особенно любезный, — согласился Валериан Платонович, — но — business is business! Придется потерпеть, не беспокойся, он этот тон скоро переменит.

VI

Всю неделю, остававшуюся до отъезда, Елена провела в хлопотах и сборах. Множество мелочей, необходимых в дороге, надо было купить и уложить. Она старательно пересмотрела и рассортировала свое имущество и все лишнее отвезла на хранение знакомой русской семье.

Среди этих мелких забот мысли ее несколько раз возвращались к Книж-никову. Он не показался ни разу, не позвонил по телефону, не написал письма. Елена понимала, что это было с его стороны проявлением известной силы характера. Легко могло случиться, что он поступил бы как раз наоборот. Твердость и слабость, мужество и малодушие, — сочетались в нем самым странным образом. Но так или иначе, если до отъезда ее он не переменит своего образа действий — исчезновение его из Елениной жизни можно было признать более или менее окончательным. Чувство жалости к нему, очень беспокоившее Елену в первые дни, постепенно угасло, уступая доводам рассудка. В отношении Андрея Ильича она поступила, конечно, честно и правильно.