Земля призраков - [72]

— Если она не рисовала, что же она делала?

— Я полагаю, она была увлеченным читателем. Всегда разбрасывала стопки книг по всему дому.

— А кто были ее друзья? Она общалась с кем-либо в городе?

— Не уверена, что у нее были здесь друзья. У нее остались связи в Англии, конечно, школьные подруги и все такое, но… — Люси Осборн заколебалась. — Единственный человек, с кем, как я помню, она виделась постоянно, был священник, не могу вспомнить его имя.

— Отец Кинселла?

— Да, так. Она упоминала о нем время от времени.

Мысли Девейни вернулись к словам в исповедальне: «Он знает, где они». Может, он был слишком поспешен в предположении, что «он» — это Хью Осборн? Что если «он» — это сам исповедник?

— Майна была счастлива здесь?

— Она не доверялась мне, детектив.

— Но, наверное, у вас сложились определенные впечатления о ее взаимоотношениях с мужем перед исчезновением.

— Боюсь, я не привыкла подглядывать за личной жизнью других людей. Я полагаю, они были счастливы. — Она сделала короткую паузу. — По крайней мере, всегда так казалось, несмотря на очевидные… сложности, когда люди столь несхожего происхождения решают пожениться.

— Какие сложности, как вам кажется?

— Ничего, что имело бы серьезные последствия. Но ребенок всегда все усложняет, детектив. Особенно когда родители — выходцы из столь различных миров.

— Однако ребенок может постичь оба мира, — заметил Девейни.

— Но трагедия в том, что он не будет принадлежать по-настоящему ни к одному. Где бы он ни оказался, такой ребенок всегда останется изгоем. Мое мнение может звучать жестко, детектив, но оно основано на реальных наблюдениях. Мир может быть безжалостным.

Девейни вспомнил, сколь мало он знает об этой женщине, и мгновение размышлял о ее заявлении. — У них были какие-то разногласия по поводу того, как воспитывать сына?

— Я никогда не слышала, чтобы они спорили.

По существу, это не было ответом, и Девейни не мог не переспросить, даже проявляя греховную неучтивость:

— Однако могли быть какие-либо трения по этому вопросу?

— Трудно сказать.

— А перед исчезновением? Было ли что-то особенное — даже на первый взгляд незначительное, оставшееся до сих пор неизвестным?

Люси Осборн прекратила работу.

— Детектив, я не собираюсь поддерживать ложное убеждение, которое, возможно, у вас есть, будто мой кузен был неверен своей жене. Это абсолютная неправда. — Она закончила связывать первый букет и начала второй, обрезая стебель каждого цветка, перед тем как удалить шипы и закрепить его проволокой. — Конечно, я не уверена, что могу сказать то же самое и о ней.

— Продолжайте, — сказал Девейни.

— Вечером, накануне того дня, когда она ушла, — начала Люси, и он понял, что она обдумывает каждое слово, накручивая зеленую проволоку вокруг очередного стебля розы, — мне случилось услышать ее разговор по телефону; я полагаю, она говорила с Хью. Я бы сказала, она была расстроена, но тогда она часто теряла душевное равновесие. Я не могла слышать, что она говорила, но я бы не характеризовала разговор как спор.

— А как бы вы охарактеризовали его?

В ее голосе присутствовала нотка разочарования.

— Более ничего не могу сказать.

— Вы могли бы назвать своего кузена человеком с собственническими наклонностями, миссис Осборн?

Она глянула на него с иронией, показывая, что ее не так-то легко сбить с толку.

— Вы так и не решились оставить его в покое, детектив? Но ответить на ваш вопрос утвердительно не могу. Правду говоря, Хью всегда был готов уступить, чтобы ублажить жену.

— А что Майна? Как вы думаете, она бы отреагировала, узнав, что у мужа есть другая женщина?

— Я не глупа, детектив. Я знаю, что люди болтают о Хью и этой Мак-Ганн. Но это неправда.

— Как вы можете быть столь уверены?

— Хью был верен жене. По-глупому предан, как выяснилось.

В это мгновение Девейни словно ударило: за время всего разговора Люси Осборн ни разу не произнесла имени Майны. Только «она» или «жена моего кузена», а Кристофер — «ребенок». Он не знал, почему это так его взволновало, но отложил это странное обстоятельство в памяти.

— Вы осведомлены о финансовом положении мистера Осборна? — спросил Девейни. — Например, кто унаследует это поместье, если бы что-то с ним случилось? Мы знаем, он оформил завещание на жену и сына, но если она сбежала, как вы говорите, может, он передумал?

— Он не делился со мной какой-либо информацией по этому предмету. Детектив, это действительно не мое дело. Мы с сыном лишь гости в его доме.

Она поправила розу, чтобы цветок повернулся наружу, а затем, достав зелень, которая служила завершающим штрихом, подрезала длинные ветви, добавила их к букету и расправила его быстрым решительным движением.

— Вы напомнили мне, что я хотел поговорить и с вашим сыном, если он здесь, — сказал Девейни. Вдруг Люси Осборн напряглась, и Девейни тотчас увидел причину. В спешке она уколола палец о скрытый розовый шип. На деревянную крышку стола упала капля яркой крови.

— Что с вами? Вам помочь?

— Я в совершенном порядке, детектив, — ответила она, зажав пораненный палец, чтобы остановить кровотечение. Девейни заметил большой бриллиант на ее левой руке, пока она искала в ящике стола бинт. Люси Осборн, очевидно, была готова к таким обстоятельствам и за несколько секунд перевязала рану.