Земля после - [8]

Нарастала паника, которую усиливали отсутствие электроэнергии и мобильной связи. Выбежавшие из здания столовой люди метались по территории завода, метался и он. А как не метаться, когда на горизонте пухнут сразу четыре грибовидных облака, значение которых понятно любому школьнику?

А в это время в районе Тлюстенхабля, через испарившийся вместе с прилегавшей к дамбе толщей воды участок дамбы Краснодарского водохранилища начинала выходить отогнанная наземным, третьим по счету взрывом водная масса. Взрыв создал огромную волну цунами, разошедшуюся в стороны от Краснодара, и смывшую прилегавшие к водоему населенные пункты.

Вода прибывала, напирала на поврежденную дамбу. Если бы кто-то в тот момент смотрел на происходящее с высоты птичьего полета, он бы увидел, как на глазах от дамбы отделяются целые участки и уносятся бетонные плиты, как рушится не знавшая десятилетия капремонта плотина, увидел бы…, но видеть было некому. Вода в считанные минуты смыла аулы и поселки: Тлюстенхабль, Шенджий, Тахтамукай, Прикубанский, Энем, Козет, Ново-Адыгейск, Старобжегокай, Афипский с находившимся там газобензиновым заводом, и многие другие. Из центральной и северной части плотины вода обрушилась на Краснодар. Помимо жилых кварталов, были смыты гидролизный завод, масложиркомбинат, нефтеперегонный завод и нефтебазы, железнодорожный вокзал Краснодар—1 вместе с поездами…

Человек не знал — кто начал эту войну. Вполне возможно, что и разругавшаяся со всем миром новая российская власть, в последние годы сильно тяготевшая к православию и не стеснявшаяся громких высказываний об «особом пути» и «Третьем Риме»...

Известно, что обе стороны (насчет того, откуда прилетели ракеты у него не было сомнений) конфликта давно готовились к нему, и за океаном все тонкости просчитали заранее, — что сжечь боеголовками, а что затопить водой.

Волна, нарастая, вбирая в себя все больше грунта, мусора, вырванных с корнем деревьев, автомобилей вместе с пассажирами, смывала находившиеся на ее пути поселки, станицы, аулы, хутора и города: Львовское, Октябрьский, Ивановскую, Марьянскую, Новомышастовскую, Федоровскую, Ольгинскую, Ахтырский, Абинск, Крымск, Славянск на Кубани и Темрюк, унося в Азовское море месиво из обломков строений, техники и трупов людей и животных.

Несмотря на то, что по самой Динской ударов не было, и станицу не коснулось наводнение, уже на второй день он решил, что оттуда нужно уходить. На третий ушел.

Отдав все содержимое своего кошелька за старый велосипед (сторож с проходной завода был очень доволен заключенной сделкой), он закинул в приобретенный в качестве бонуса у того же сторожа рюкзак, кое-какие продукты и покрутил педали в сторону Краснодара.

Когда он уезжал, в поселке уже начинала чувствоваться некоторая напряженность. Было ясно, что это только начало, и что еще через пару дней местное население станет иначе смотреть на не местных.

Со стороны Краснодара по трассе шли беженцы. Их было не то, чтобы много, но они были. Переговорив с несколькими встречными, он понял, что в город заходить нельзя, и решил обогнуть его против часовой стрелки, и уже с Калинино двинулся в обход.

Ближе к Кубани начинался район затопления. Сошедшая вода оставила после себя сплошное месиво из железобетонных плит, искореженных автомобилей, листов железа, досок, мебели, бытовых приборов и… людей. Мертвых людей. Тысячи мертвецов. Он не спал тогда двое суток. Негде было, да и какой может быть сон, когда приходится ходить по такому?

На второй день пути ему удалось форсировать Кубань на колесе от трактора, которое он нашел недалеко от берега. Все это время он тащил с собой велосипед, не бросив свой неприхотливый транспорт и во время переправы через реку. Но на другом берегу с велосипедом все же пришлось расстаться, — встретившимся ему там выжившим велик оказался тоже очень нужен (а заодно и его рюкзак с тремя банками рисовой каши, пачкой чипсов, десятком яблок и разной мелочевкой, найденной по пути). «Товарищам» по несчастью нужно было все. Пришлось отдать. После того случая он старался перемещаться так, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания других таких «товарищей», а еще обзавелся каким-никаким оружием — увесистым молотком на длинной пластмассовой ручке.

Торчавшую впереди справа громадину новороссийской телебашни наполовину скрывала серая муть.

Человек посмотрел на небо и поежился. Прошлой ночью ему пришлось несколько раз просыпаться и приседать, а после заново разжигать погасший костер. И это в середине августа! Он хотел было подойти к башне поближе, но потом передумал. Мало ли, кого там можно сейчас встретить? Да и идти к ней не так, чтобы близко.

Дорога уже скоро должна была вывести его на место, с которого открывался вид на город.

За поворотом, слева от дороги, начиналась очередная поляна, как и та, что осталась позади, но на этой явно были люди. Присутствие людей выдавали звуки «музыки», негромко доносившиеся с поляны, — некий субъект хриплым голосом вещал под незатейливый аккомпанемент о «суках мусорах», «зоне», «старушке матери» и «этапах».

Внедорожник BMW с выбитым задним стеклом стоял в пятнадцати метрах от дороги. Цвет машины можно было бы определить как светлый металлик, если предварительно ее помыть от глинистой грязи, куски которой местами присохли даже к крыше. Задние фары джипа то ли были выбиты, и после залеплены грязью, то ли просто залеплены, — определить было сложно. Зато можно было заметить на задней дверце следы от пущенной веером автоматной очереди.