Земля, одержимая демонами. Ведьмы, целители и призраки прошлого в послевоенной Германии - [13]
В ходе парламентских дебатов по этому вопросу в декабре того же года законодатели жаловались на «массовое смятение», охватившее страну в то время. Они говорили о пережитых «апокалиптических годах» и «периоде зла», через которые прошла нация. Смятение, апокалипсис и зло, имевшиеся в виду, — это не беззакония гитлеровских лет. Они подразумевали испытания последующего времени: годы оккупации и денацификации. Всеобщая амнистия, узаконенная наконец в последний день 1949 г., распространялась на похищение людей и причинение телесных повреждений, «деяния, направленные против жизни», а также кражи и повреждение имущества, совершенные против евреев, например во время «Хрустальной ночи»[106].
Жители Западной Германии, независимо от политических пристрастий, поддержали амнистию — даже политические партии, противостоящие нацизму, многие члены которых заплатили за это противостояние жизнью. Почему? Почему политики, несмотря на воззрения и собственный опыт в период Третьего рейха, разделяли общее чувство «необходимости», если применить формулировку, изобретенную одним парламентарием в ходе дебатов по поводу амнистии, — «прикрыть прошлое забвением»? Разумеется, здесь присутствовали определенные политические соображения, но, что более важно, как доказал историк Норберт Фрай, амнистия подарила всем жителям Западной Германии полный разрыв с прошлым и былыми преступлениями не только в юридическом, но и в психологическом смысле[107].
К началу 1950-х гг. протестантский еженедельник Christ and World обратится к Федеративной Республике Германия с призывом еще больше расширить предоставляемую амнистией защиту по сравнению с гарантиями, данными в декабре 1949 г. Лишь еще более всеобъемлющее списание былых долгов могло бы покончить с «гражданской войной», по выражению журнала, назревающей в Западной Германии. Эта гражданская война проявлялась, поясняли редакторы, в постоянно присутствующей возможности «споткнуться» о какого-нибудь знакомого — соседа, сослуживца или бывшего единомышленника, — решившего донести властям о твоей «былой политической жизни», о том, что ты сделал «в самом недавнем прошлом». «Пока эта неприятность не устранена подлинной и широкой амнистией, в нашем обществе никогда не будет мира», — предупреждал Christ and World[108].
В первые послевоенные годы духовенство отмечало, по его же выражению, «фантастический апокалиптизм», пронизывающий массовую культуру, и призывало паству сохранять верность «истинной библейской эсхатологии»[109]. Немалое число видений было проникнуто страхом возмездия и наказания или требованием искупления. В католической Баварии лозоходец и копатель колодцев Алоис Ирльмайер во время войны приобрел среди местных жителей специфическую славу, успешно предсказывая, куда упадут бомбы и как от них спастись. После войны стала востребованной его способность описывать судьбу пропавших людей в загробной жизни: если мертвые прихожане в его видениях поворачивались спинами к алтарю, он знал, что они в чистилище или прокляты[110]. В 1947 г. Леон Хардт, астролог и телепат, появился перед огромной толпой собравшихся в мюнхенском отеле «Регина-Паласт» с предупреждениями, что политическая и экономическая ситуация будет «очень мрачной», если не состоится «духовное возрождение человечества». «В наших силах сделать небеса или ад реальностью», — сказал Хардт[111]. Тем временем редакторы журнала Der Ruf, посвященного вопросам культуры и литературной критики, сетовали на приходившие к ним горы статей и писем от «целителей всех мастей», заявлявших, что способны «решить практически любую послевоенную проблему — от коллективной вины до колорадского жука». Один, называвший себя «специальным консультантом по культурному восстановлению, религиозному и политическому согласию и всем сопутствующим жизненным и нравственным вопросам», объяснял «экстремальную засуху и вызванные ею лесные пожары» 1947 г. тем, что «психическое истощение немцев неуклонно усиливается»[112].
В начале 1949 г. волна новых настойчивых слухов о небесной расправе и земном бедствии внезапно захлестнула западную часть оккупированной Германии. Разносимые газетами и молвой, они предупреждали, что зло множится, и пророчили расплату и хаос. Распространялись зловещие домыслы: скоро мир будет поглощен наводнениями или расколется надвое. Планета Земля будет уничтожена атомной войной или самолетами со смертоносными лучами. Звезды столкнутся, и их части упадут на землю, вызвав цепную реакцию, которая уничтожит мир. Самым ужасным было пророчество о снеге, таком густом и непроницаемом, что погребет под собой все живое.
Слухи являлись важнейшей формой коммуникации для немцев, пытавшихся разобраться в том, что творилось во время катастрофического завершения войны. Кроме того, люди поручали ясновидцам, хиромантам и нумерологам помочь им понять происходящее, уберечься от падающих бомб, узнать, что случилось с пропавшими близкими, и выяснить духовную судьбу тех, кто погиб. Однако новая мощная волна слухов о конце света накатила на фоне очевидных признаков восстановления. К 1949 г. завалы были разобраны, а груды камней и щебня по большей части свалены в колоссальные насыпи на окраинах городов или на задворках тщательно расчищенных улиц. Открывались восстановленные или заново отстроенные школы и университеты. Образовывались новые, демократические политические партии. Возобновилось транспортное сообщение. В 1948 г. в западной оккупационной зоне была введена новая валюта — немецкая марка, с целью положить конец незаконной торговле и стимулировать экономику. Благодаря надежной денежной единице в обращении товары быстро вернулись на полки магазинов, а журналы и газеты — в киоски. Жизнь налаживалась.
