Было выдвинуто первое политическое требование: построить нефтепровод через территорию Нью-Украины.
После того как, поговорив с Ильиным, разошлись каждый по своим делам, удалось, наконец-то, познакомиться с таинственным доселе, шестым членом нашего экипажа. С тем самым, единственным, как предупредили, в нашей компании курящим, с кем предстоит отправиться в западный поход.
Один из наших кураторов завёл меня в ангар, и говорит, показывая:
— Вон он сидит.
Смотрю. Сидит. Сидит, причём, в клетке. Обезьянище. Сидит и курит. И не только курит, а ещё и жуёт что-то одновременно с курением. Пожуёт, пожуёт, а потом выдвигает на длинной нижней губе нажёванное, посмотрит, скосив глаза, задвигает губу и дальше жуёт.
— Это что, шутка какая-то?
— Нет, не шутка. Одной из ваших основных исследовательских задач будет выявление местных съедобных растений. Вы будете отслеживать, что ест обезьяна, и отсылать образцы нам в лабораторию. Это местная обезьяна, ядовитых растений она есть не станет.
— Она же убежит!
— Если убежит, то ненадолго. Потом сама вернётся. Её специально для этого курить научили. Вот ради того, чтобы сигаретку стрельнуть, и вернётся. И за полынью.
— За полынью? Так ведь полынь местная фауна очень не любит.
— Специально приучили. Вы ведь на ночёвках будете вокруг стоянки развёртывать защитные пугала, пропитанные полынью, что отпугнёт ночных хищников. Да и в случае нападения предусмотрено быстрое разбрызгивание полынного экстракта. Вот и обезьяну приучили, чтоб не нервировать в походе. Ей иногда положено специальные таблетки давать, «колёса», как наркоману, чтоб настроение поправить, если депрессия. Ну, туда подмешали чутка полыни, в эти таблетки. Обезьяна теперь от полыни тащится.
— Она нам в бронетранспортёре что-нибудь испортит.
— Чтоб не испортила, будете на цепочке держать, чтоб до пулемёта не дотянулась и тому подобное.
Смотрю на обезьяну. Она всё жуёт. Это ей дали апельсин, и она его вприкуску с листиком полыни жуёт. Жевать она, видать, горазда. Мощные жевательные мышцы идут по бокам черепа и крепятся к специально для этого созданному природой сильно выступающему гребню вдоль черепа, покрытому редким, но торчащим достаточно высоко прямо-таки панковским коком. Куратор объясняет, что ещё придётся следить, чтоб много полыни не сожрала, иначе может отравиться и сдохнуть.
— Это, кстати, не «она», а «он». Самец.
— Самец? Понятно. А так вроде сразу не разглядеть.
— Начнёт дрочить, тогда разглядите.
Уй, блин. Вот-уж удружили. В комплекте к обезьяне идут всякие для неё штуки, радиомаячёк, видеокамера «третий глаз», крепящаяся к её башке ремнями, это чтобы можно было видеть, что она жрёт. Набор «колёс» от депрессии и памперс с «поясом верности», чтоб снять не могла. Памперс для того, чтобы можно было по сохранённому калу узнать, что жрала. Уй блин, дали задание, ещё и в обезьяньем дерьме ковыряться.
Вообще, обезьяна интересная. Что-то вроде раннего австралопитека, ардипитека или кто там ещё был. Не особо сутулая, спина прямая. Обезьяна прямоходящая. Прямоходящая, но палец на ноге отставлен для захвата за ветки. То, что прямоходящая (бипедализм), ничего особенного не значит. Иногда желают считать, что это признак «человечности», но это не так. Род прямоходящих обезьян на Земле был весьма значительный, но весь вымер, и лишь от австралопитеков пошёл позже род человеческий. Были и гигантские прямоходящие гигантопитеки, по 3–4 метра ростом и в полтонны весом, некоторые из них конкурировали с древними пандами в поедании бамбука и конкуренции не выдержали.
Есть две основные теории антропогенеза (происхождения человека), «теория саванны» и акватическая. Более старая, теория саванны, предполагает, что человек выпрямился, стал ходить на двух ногах ради того, чтобы смотреть поверх высокой травы в степи. Так же, как делают в аналогичных условиях современные антилопы и гепарды, правда, не начавшие от этого ходить на задних лапах всё время. Есть и другие косвенные подтверждения этой теории. Например то, что поднявшись на задние лапы, обезьяна стала меньше перегреваться от солнечных лучей, особенно в полдень, когда наше светило в зените прямо сверху. Появилась конкурентная возможность догонять добычу в самую жару, чему способствовало и удаление шерсти с тела. Интенсивное потоотделение охлаждало, и можно было настичь остановившуюся измождённую дичь.
Позже стала развиваться «водная теория», акватическая. Она предполагает, что человек поднялся на ноги бродя по мелководью и собирая мелкую питательную живность. О «водности» человека косвенно говорит и расположение ноздрей таким образом, что вода не попадает в нос при погружении. А развитое потоотделение, вернее, сальные железы, в этом случае защищает от воды. Так же пот может очищать кожу от соли морской воды после выхода на сушу. Человек легко задерживает дыхание, может специально «набить» в лёгкие воздух, другие человекообразные обезьяны так не могут. Теорию развили до таких крайностей, что самка «гидропитека» вырастила выдающуюся далеко от тела грудь ради того, чтобы кормить ребёнка плавая на спине, и ещё ребёнок может держаться за длинные материнские волосы, будучи буксируемым ею на плаву, когда мать не может держать его занятыми плаваньем руками. А набухшая от влаги кожа на кончиках пальцев позволяет лучше хватать твёрдых моллюсков и крабов, чувствительность-же пальцев позволяет нашарить еду в мутной воде.
