День первый
— Здравствуйте, меня зовут Леонид Сергеевич, фамилия — Зимин. Присаживайтесь. — Говоривший жестом показывает на табурет, привинченный к полу посередине кабинета.
Как здорово сесть, пусть и на жесткий табурет, после многочасового стояния в переполненной камере. А запах от дымка сигареты, лежащей на краю пепельницы, после трех дней в вонище СИЗО совсем не чувствуется.
Леонид Сергеевич берет сигарету, затягивается. — Вам не предлагаю закурить, знаю, что не курите. Удивлены?
— Да. С чего бы следователю интересоваться такими мелочами.
— А я не следователь. Не стану тянуть время, сразу, как говорится, быка за рога. Положение у вас весьма незавидное. Русский без связей, поднявший руку на тех, кто по сути своей являются путинистами… Тяжкие телесные повреждения, разбойное нападение, отягощенные 282-ой статьей. На волю вам не выйти.
— Я только заступился, а потом защищался. И почему вы об этом говорите, если не следователь? Кто вы?
— Я, с вашего позволения, вербовщик.
В тот вечер тренировка закончилась позже обычного, и пришлось поднажать. Выскакиваю из подземного перехода и натыкаюсь на стоящего столбом ботаника с трясущейся губой и набирающимися в глазах слезами. Рядом, у тротуара, двое пытаются засунуть его девушку в машину. Один тащит в машину изнутри, другой толкает сзади, но девушка хорошо уперлась в кузов и не втаскивается. Тогда толкающий наподдает ей сзади ногой.
Ну тут и я не считаю нужным сдерживать себя. Бью много лет отрабатываемый лоу-кик по коленному суставу задней, выпрямленной и напряженной ноги. Колено складывается внутрь, джигит начинает кричать и, разворачиваясь, выбрасывает в мою сторону руку, пытаясь то ли оттолкнуть, то ли ударить. Ударяю одним кулаком по его локтю, другим по запястью и локоть, как и колено, ломается, складываясь в непредназначенную природой сторону. Завывая и пытаясь прикрыть все тело и голову растопыренной пятерней, он начинает заползать под машину. Второй в это время, сидя в салоне, щелкает там пижонской выкидушкой, раскрывая и закрывая ее. Девушка отбежала, из-за руля выскакивает и кидается ко мне третий. С налету пытается пнуть меня в живот. Отсушиваю ему ногу гедан-бараем и ныряю под его выброшенные вперед удары руками. Толкнув в живот правым плечем, правой же рукой обхватываю его по поясу и, провернувшись на левой ноге обвиваю его левую ногу изнутри своей левой рукой. Втыкаю спиной и затылком в асфальт.
Тот, что с ножом, уже вылез из машины. Держу руки на уровне живота, он пытается пырнуть меня в шею. Ручки у него тонкие, как у птички лапки, и нож держит, думая только об уколе им. Жесткий учи-уке выхлестывает нож так, что он втыкается ему в его же плечо. Кладу его прямым цки в челюсть.
Оглядываюсь вокруг. Девушка убежала, ее ботаник стоит все там же и мямлит: «Ну зачем же так жестоко».
Надо было сразу уйти…
— Я, с вашего позволения, вербовщик.
Зимин снова затягивается.
— Представляю организацию, о которой вам знать ни к чему. Не в вашем положении настаивать на подробностях. Мы ищем людей вроде вас, находящихся в трудных условиях и боевых.
— Я в армии в обычной части служил, не в спецназе никаком.
— Ну зато ваши достижения в единоборствах впечатляют. И еще причина есть-надо удалить отсюда активных граждан, от которых следует ожидать неприятностей.
— Отсюда-это откуда? Из Москвы?
— Да берите шире.
— И куда? Куда-нибудь в Африку, неграм правильный путь указывать?
Зимин хитро улыбается.
— Во-во, почти в самую точку! Но только вы не классический наемник в отряде будете, а самостоятельно будете действовать, в одиночку. Так, как сами сочтете нужным. Ну, ближе к делу. Единственная материальная ценность, которой вы обладаете, это квартира стоимостью в районе семи миллионов рублей.
Ну вот, все на свои места стало. Хотят мою хату забрать задаром.
— Если вы согласитесь, суд постановит выпустить вас под залог 500 тысяч, деньги за вас внесут, они пойдут потом в казну, ибо вы не вернетесь.
Леонид Сергеевич достает из-за стола пластиковую сумку, открывает, показывает-в ней деньги.
— Я сейчас вам эти деньги дам — тут 4 миллиона 500 тысяч. Остальное пойдет на всякие организационные расходы плюс моя доля, комиссионные.
Ага, сейчас даст деньги подержать, потом документы даст подписать, потом деньги заберут.
— Документы никакие подписывать не надо, у нас с этим все налажено. Сейчас отправляйтесь домой, помойтесь, придите по возможности в себя, а завтра в 12.00 мы с вами встретимся и обсудим дальнейшие детали. Но вы должны четко усвоить — вы в Россию больше не вернетесь. Вы знаете пивную «Жигули» на Новом Арбате?
— Нет, не увлекаюсь.
— Что, хорошего пивка совсем ни-ни?
— Пиво-говно.
Зимин вроде слегка обижается.
— Ну, это дело личное. Сейчас я вам точный адрес запишу.
Он берет листок и пишет.
— Это что, вы мне сейчас вот эту кучу денег дадите и из тюряги выпустите?
— Да.
Мои губы расползаются в неконтролируемой улыбке, наверно — дальше ушей. Гы-гы-гы. Крутейше сказочку загнул. А ведь как хочется поверить…
Пытаюсь прийти в себя, отмокая в ванной. На служебной машине меня доставили домой из тюрьмы минут примерно за десять. Контраст слишком велик, чтобы быстро прийти в себя. Проверяю пачки денег-нет, не куклы. Надо будет взять у соседа машинку, детектор банкнот, проверить.
