Земля Горящих Трав - [22]

Ярвенна отступила на шаг и внутренне прислушалась ко всему, что росло и двигалось вокруг: и к липам, и к стеблям травы, и ко мху. Ярвенна ощутила ритм, в котором колебались ветви и трава, почти неуловимое подрагивание листьев и их теней на траве, и представила, как она сама сливается с этим движением. Сеславин увидел, что она исчезла. Ее не было нигде.

— Ярвенна! — Сеславин начал оглядываться. Он чувствовал, что она рядом, потому что ему по-прежнему чудилась поблизости полынь, и даже будто бы доносился легкий полынный запах.

Ярвенна появилась там, где стояла.

— Видишь? Раньше это называлось — навести морок. В старину люди думали, что полевица вправду становится невидимой. На самом деле я стояла там же, где и была — а исчезла я в твоем восприятии.

— С тобой в прятки не поиграешь!

— Конечно, — подтвердила Ярвенна. — Но чтобы так исчезнуть, человек должен совсем ни о чем не думать. Ты должен отрешиться от себя, от того, что ты — Сеславин, и слиться со всем вокруг: с деревьями, кустарником, травой. Даже мне это далось непросто, хотя моя мама — настоящая полынница.

— Я так никогда не сумею, — усмехнулся Сеславин.

— Особенно ты, — серьезно сказала Ярвенна. — У тебя такой характер, что тебе очень трудно сказать: "Я — это не я".

Сеславин рассмеялся:

— Моя душа нерастворима?

— Даже в соляной кислоте! — поддержала Ярвенна.

Сеславин пришел в себя через несколько часов. Голова кружилась, мутило, перед глазами мелькали черные искры. "Что со мной сделали? Получилось у них или нет?" — с тяжестью на душе думал он.

Парень приподнялся на руках, медленно спустил ноги с койки и сел, наклонившись к коленям и свесив голову. Врач, увидев его через систему слежения, вошел вместе с охраной, деловито закатал Сеславину рукав рубашки, готовясь сделать инъекцию.

Сеславин не мешал ему. Он уже привык, что для здешних он вещь, с которой работают и стараются держать в порядке. Но Сеславин попробовал добиться от врача:

— А Ярвенна? С ней тоже это делали? Что с ней? Где Ярвенна?

— С ней все в порядке, — затертой фразой ответил врач. — Успокойтесь.

Сеславин заранее знал, что ему ничего не скажут: никому нет дела до его чувств, он просто должен не мешать работать с собой тем, в чьи обязанности это входит!

— Ложитесь, — посоветовал врач.

Но, видя, что Сеславин остался сидеть на койке, ничего больше не сказал и ушел. Вскоре агент принес поднос с едой и поставил на маленький столик возле кровати.

Сеславин тяжело встал:

— Где Ярвенна?

— Успокойтесь и поешьте, — произнес агент.

Сеславин протянул руку к столику и с неожиданной силой швырнул в стену поднос:

— Я не буду есть, пока не увижу Ярвенну!

Агент молча вышел за дверь. Вскоре явился уборщик, а спустя некоторое время медик — с инъекцией питательного раствора.

Агент с металлическим обручем на голове стоял над зафиксированной в анатомическом кресле Ярвенной. Он смотрел в ее совершенно пустые, бессмысленные зеленые глаза — не глаза безумного человека, не глаза младенца, даже не глаза зверя. Так могло бы смотреть растение, если бы обладало зрением.

— Что за бред? — Армилл, нахмурившись, уставился в экран. — Это что, ее единственный мыслеобраз?

Уже почти полчаса там колыхалась под ветром поляна, заросшая полынью. Серебристые тонкие стебли мерно качались, залитые лунным светом.

— Ничего не происходит, — Армилл отвернулся от экрана.

— Что у вас? — спросил он агента.

— Очень легко впускает в свое сознание, но там только эта проклятая трава. Больше ничего. Как будто у нее нет внутреннего мира. Нет памяти, подсознания, сознания… — он потряс головой. — Продолжать?

— Еще немного.

Еще четверть часа Армилл смотрел на экран. Все та же неизменная полынь.

— Она не личность, — тихо сказал агент. — Она — фантом. Внутри только эта поляна, и все.

— Глупости! — резко сказал Армилл, вставая. — Впрочем, хватит… Смотреть это неинтересно. Госпожа дриада нас надула.

Стейр в обтягивающем серебристом костюме стоял посреди просторного зала. Длинные черные волосы он завязал сзади в хвост. Ярвенну и Сеславина ввели в это новое для них помещение, в глубине которого стояли тренажеры.

— Ну что, — дружелюбно спросил канцлер. — Устали? Я думаю, сильно утомились. Я тоже, признаюсь, с вами устал. Так что к нашему общему удовольствию и удовлетворению я собираюсь вас отпустить. Но чуть позже, — канцлер поднял ладонь.

Сеславин смотрел на него хмуро, Ярвенна — настороженно.

— Я хочу вызвать вас, Сеславин, на небольшое дружеское состязание. Насколько я знаю, вы у себя получали призы по двоеборью. Вы — спортсмен, чемпион, у вас какие-то особенные способности, развитые вашей… биоцивилизацией. Вы проводите время в упражнениях, на воздухе, в общении с природой… — Стейр говорил немного снисходительно, словно с ребенком, которого не хочется обижать, но фантазии которого утомляют. — Ну, а я… — добавил канцлер, — изнеженный правитель, который целыми днями сидит на заднице в мягком кресле и пьет коньяк, портит себе глаза перед экраном. Хотите поединок?

— Зачем это? — нахмурился Сеславин.

— Он сильнее вас, канцлер, — сказала Ярвенна. — Зачем вы это придумали?

— Тем более, раз сильнее, — Стейр обернулся к девушке. — Тогда чего вам бояться? Побьет меня, да и все… Можете использовать все, что вы умеете, Сеславин. Вашу боевую ярость, любое ментальное воздействие, молнию… Вы ведь у нас громовержец! Но и ивельты — тоже, знаете ли, почти боги! Предлагаю поединок богов. Представитель человечества Обитаемого Мира — и один из ивельтов, далеко не в зените своей мощи.