Зелимхан - [85]

Поняв, чего хочет Зелимхан, Дуда предложил:

— Я знаю, как его остановить. Разрешите?

Зелимхан кивнул головой. Тогда Дуда, вынув из кармана красный носовой платок, нацепил его на кончик обнаженного кинжала и, размахивая им, пошел навстречу поезду. Остальные абреки спрятались в лесу, у самой опушки. Едва успели они спрятаться, как поезд вынырнул из-за поворота. Дав подряд несколько тревожных гудков и выпустив струю густого пара из трубы, машинист затормозил, и длинный состав тяжело остановился.

Тут же абреки вихрем вынеслись из лесу и мгновенно окружили паровоз. Видя направленные на них со всех сторон винтовки, машинист с кочегаром подняли руки.

— Дуда, вы двое не отходите от них! — распорядился Зелимхан. — Зока, Эльберд! Вы каждый возьмите по три человека и стерегите состав с той стороны, чтобы ни одна душа носа оттуда не показала. Остальные — за мной! — И, держа в руке браунинг, харачоевец быстро взобрался по ступенькам в первый вагон...

* * *

Весть о том, что Зелимхан отомстил за смерть крестьян, убитых черносотенцами на грозненском базаре, с быстротою молнии облетела всю Чечню.

Взбешенный этим сообщением, штаб-ротмистр Кибиров срочно вызвал из Шали Борщикова.

— Читайте, господин Борщиков, читайте вот! — кричал Кибиров, швыряя ему в лицо газету «Русское слово». — Где Зелимхан? Я вас спрашиваю, где этот разбойник?

— Ваше высокоблагородие, я делаю все, что в моих силах, — взмолился Борщиков.

— Ничего вы не делаете, только разговариваете! — бесновался Кибиров. — В Сибирь вас надо, в Сибирь!

— Как же это ничего не делаю? — Борщиков поднял полные страха глаза на офицера. — Ведь я же помог вам изловить его друга Аюба...

— Что мне Аюб! — заорал штаб-ротмистр. — Вы мне дайте Зелимхана. Вы что, забыли, о чем последний раз с вами говорил генерал Шатилов? Он потребовал от вас поддерживать личные контакты с этим разбойником.

— А я за это время имел встречу с Зелимханом, ваше высокоблагородие, — робко сказал Борщиков, — короткую, но все же встречу.

Кибиров сразу насторожился и сбавил тон.

— Что же вы молчали? Докладывайте, — небрежно бросил он с остатками раздражения в голосе.

— Третьего дня Зелимхан заехал ко мне, но пробыл всего полчаса, не больше. Просил узнать, кто донес о пребывании в ауле Новые Атаги Аюба. Я обещал узнать, но не могу же я, ваше высокоблагородие, назвать своего человека.

Кибиров насмешливо фыркнул.

— Ну а как он, Зелимхан? Каковы его планы?

— Болен он. Мучается от ревматизма, а недавно, как началась весна, его стала бить еще лихорадка.

Борщиков постепенно приходил в себя, страх его улетучивался. Он рассказывал охотно, вспоминая или досочиняя подробности, так как видел, что начальство внимает ему уже вполне благосклонно. Кибиров действительно слушал его внимательно, только морщил брови, словно обдумывая что-то.

— Вот что надо сделать, — вдруг прервал он Борщикова. — Поезжайте в Ведено и получите в гарнизонной аптеке большую порцию хинина. Скажете, что я приказал... Вы запомнили — хинин? Такое есть лекарство.

Шахид понимающе кивал головой.

— Вы будете лечить этим лекарством Зелимхана. Пусть он, убедится, что вы ему настоящий друг... Только не давайте ему все лекарство на руки, говорите, что вам его очень трудно доставать, чтобы он был вашим частым гостем... Вы меня поняли?

Борщиков хитро улыбнулся.

Встреча закончилась полным взаимопониманием.

17.

А Бици вместе с Зезаг и детьми жила в маленьком селе Ермаковском Енисейской губернии без права выезда за пределы этого села.

Бици знала, что Зелимхан сильно тоскует по ним, и потому часто писала домой. Письма она посылала в аул Нилхой на имя Эльберда, уверенная, что тот их обязательно прочтет Зелимхану.

«Хорошие люди есть и здесь, — писала она. — Мы ни в чем не нуждаемся. Вот только что тебя не видим». А о смерти единственного племянника Зелимхана — Лом-Али и о том, как трудно им приходится из-за сильных морозов, Бици не обмолвилась ни единым словом.

— Мой муж очень беспокойный человек, Валентина Михайловна, — говорила она своей подруге, тоже ссыльной. Если узнает, что нам здесь плохо, он и сюда может приехать. Пожалуйста, пишите, что у нас все хорошо.

— Вот и прекрасно, пусть приезжает. Мы надежно спрячем его здесь, — уверяла та, дружески улыбаясь.

— Нет, нельзя ему сюда, — качала головой Бици. — Здесь все нам чужое.

— А я?

— Вы хороший человек, но вас тоже не любят эти царские начальники, — вздыхала Бици. — Нет, не надо сюда Зелимхану.

* * *

Как-то утром к веденскому приставу Бек Сараеву явился лазутчик и, призывая в свидетели старшину аула Адода, затараторил:

— Валлайги-биллайги, это точно, что Зелимхан находится сейчас в Цонтароевской пещере. Он очень больной, его трясет лихорадка так, что он почти не может двигаться.

Обрадованный этой вестью, пристав тут же помчался к начальнику округа и настоял на том, чтобы его разбудили. Полковник Моргания одобрил план Бек Сараева и обещал к обеду быть в Харачое с большим отрядом.

В полдень, подъезжая к аулу, Моргания увидел большую толпу. Впереди стояли старшины, муллы и наиболее почетные старики из окрестных аулов, еще с утра собранные Бек Сараевым. За ними испуганно жались харачоевские крестьяне.