Зеленое движение в Гражданской войне в России. Крестьянский фронт между красными и белыми. 1918—1922 гг. - [102]
На Юге «зеленое» наименование рождалось, напротив, в условиях, когда население видело, иногда и не по разу, и красных и белых. Зеленая позиция здесь была в большей степени «третьей» и тоже обозначала некую самостоятельную платформу. Однако красный и белый цвет убивали зеленый — в качестве местного крестьянского самооборонческого движения. Кубанский пример демонстрирует, как «портили» зеленое движение красный и белый оттенки. Казаки-дезертиры из белых частей очень недолго побыли зелеными и были элементарно и довольно бесцеремонно включены в РККА. Начавшееся же после прихода красных повстанчество также не смогло быть зеленым. Мы видели два сценария развития этого движения — Фостикова и Крыжановского. Старый офицер Крыжановский готов был понять новую ситуацию и действовать «по-зеленому», но верх одержал Фостиков, фактически строивший партизанскую белую армию. В Черноморье местная мужицкая зеленовщина превратилась в политическую силу, однако для большевиков оказалось нетрудно сменить зеленый вектор на красный. Сказалось и то, что разбухшее за счет неместных пленных крестьянское ополчение утратило собственно черноморское лицо.
Крестьянство несет в себе корпус ментальных представлений народа и политический опыт предшествующих столетий. Слабоорганизованное массовое движение, зачастую готовое на компромисс с властью, как раз и выступило корректором политических решений революционной власти. Зеленые выступили в 1919-м голосом крестьянства. Затем, в 1920–1921 гг., это будет идея советов без коммунистов, общенародного права, практически все 1920-е гг. — идея крестьянского союза. Политически недееспособное, зеленое движение на уровне «сопротивления материала» выступило той реальной «третьей силой», о которой бесплодно говорили и которой неосновательно боялись политически организованные стороны Гражданской войны.
Название «зеленые», казалось бы прочно привязанное к событиям Гражданской войны, всплывало и позднее.
В 1931 г. в Нижнедевицком и Горшечинском районах ЦЧО (прежнего Нижнедевицкого уезда Воронежской губернии. — Авт.) была вскрыта «контрреволюционная повстанческая организация «Зеленая армия». Она имела контрреволюционные группы и одиночек в 18 населенных пунктах и насчитывала 139 выявленных членов. Организация, как и иные аналогичные, выделяла боевые группы, стремилась запастись оружием и т. п. По крайней мере, так ее видело ОГПУ>652. Эта повстанческая структура фиксировалась в краях, недалеких от мощной зеленовщины лета 1919 г.
Новая большая война вновь актуализировала фигуру зеленого. В сентябре 1942 г. воевавшие подо Ржевом сообщали об отсутствии там сплошного фронта, «наших разведчиках-«зеленых», а также «отряде с батькой вроде Махно, который воюет со всеми»>653. На Орловщине, в районе Брянского лесного массива, в том числе в районах, где располагалась Локотская «республика» и формировались восточные части, после перехода фронта в августе — сентябре 1943 г., развернулось зеленое антисоветское движение. Оно проявилось в Мглинском, Суражском, Красногорском, Трубчевском районах. Для ликвидации этих отрядов Брянскому облНКВД (Брянская область была сформирована как раз в это время) выделили дивизию оперативных войск, что само по себе может служить свидетельством весьма серьезных масштабов зеленого движения>654. В советском лексиконе бытовало близкое по смыслу наименование «дикие» партизаны, в противоположность организованным, армейским партизанским отрядам.
Ассоциации с зелеными возникли у известного пропагандиста РОА старшего лейтенанта Боженко. Он писал летом 1943 г., анализируя настроения русских на Псковщине, в районе Опочки: «Во время моей поездки у меня была возможность ближе познакомиться с деятельностью партизан. И когда я сравниваю их с движением «зеленых» во время Гражданской войны, прихожу к глубокому убеждению, что у партизан нет желания воевать за Сталина. У них также нет желания оказаться в немецком плену, поэтому они предпочитают в настоящее время сидеть в лесах и выжидать время, которое они сочтут подходящим для вступления в борьбу за отечество и свой собственный народ. В качестве доказательства может служить незначительная активность «партизан», а также надписи, которые они время от времени оставляют после себя, например «оставьте нас в покое, и мы оставим в покое вас». Об этом мне сообщали солдаты»>655. В украинском культурно-политическом пространстве в 1941–1944 гг. возродились «сечи» и «казачества» как способы самоорганизации в критических условиях. Наряду с этим существовали и более или менее самостоятельные «республики», стремившиеся наладить отношения с оккупантами на началах относительного равноправия, что также дает отсылку к крестьянскому опыту 1917–1922 гг. и позволяет вспомнить различия великоросса и малоросса в военно-политическом поведении 1918–1922 гг.
Харбинский русский писатель Б. Юльский выпустил книгу «Зеленый легион» о борьбе русских полицейских отрядов в Маньчжурии против контрабандистов и хунхузов. Это еще один, экзотический, вариант прочтения «зеленой» военно-политической судьбы.
Показательно, что и дезертирство уже далеко за пределами Гражданской войны могло формировать к себе сочувственное отношение. История поселка Дикий — «деревни дезертиров», с импровизированным памятником дезертирам, в мордовских лесах являет собой редкий, возможно, но вполне жизненный пример
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге П. Панкратова «Добрые люди» правдиво описана жизнь донского казачества во время гражданской войны, расказачивания и коллективизации.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.
В книге финского историка А. Юнтунена в деталях представлена история одной из самых мощных морских крепостей Европы. Построенная в середине XVIII в. шведами как «Шведская крепость» (Свеаборг) на островах Финского залива, крепость изначально являлась и фортификационным сооружением, и базой шведского флота. В результате Русско-шведской войны 1808–1809 гг. Свеаборг перешел к Российской империи. С тех пор и до начала 1918 г. забота о развитии крепости, ее боеспособности и стратегическом предназначении была одной из важнейших задач России.
Обзор русской истории написан не профессиональным историком, а писательницей Ниной Матвеевной Соротокиной (автором известной серии приключенческих исторических романов «Гардемарины»). Обзор русской истории охватывает период с VI века по 1918 год и написан в увлекательной манере. Авторский взгляд на ключевые моменты русской истории не всегда согласуется с концепцией других историков. Книга предназначена для широкого круга читателей.
В числе государств, входивших в состав Золотой Орды был «Русский улус» — совокупность княжеств Северо-Восточной Руси, покоренных в 1237–1241 гг. войсками правителя Бату. Из числа этих русских княжеств постепенно выделяется Московское великое княжество. Оно выходит на ведущие позиции в контактах с «татарами». Работа рассматривает связи между Москвой и татарскими государствами, образовавшимися после распада Золотой Орды (Большой Ордой и ее преемником Астраханским ханством, Крымским, Казанским, Сибирским, Касимовским ханствами, Ногайской Ордой), в ХѴ-ХѴІ вв.
В книге военного историка Е.В. Бея, подготовленной на широком архивном и мемуарном материале, представлена биография одной из противоречивых фигур отечественной военной истории – военного министра Российской империи генерала от кавалерии генерал-адъютанта Владимира Александровича Сухомлинова. Исследование охватывает время его детства и юности, становления как российского военного и государственного деятеля в период царствования Александра III и взлет карьеры во время правления Николая II. На фоне личностного портрета автором рассмотрен широкий круг вопросов, касающихся реформирования вооруженных сил России и их подготовке к Великой войне.
Формирование Московского государства в XIV—XV вв. означало не только объединение земель Северо-Восточной, а затем и Северо-Западной Руси в рамках одного государственного образования, но и консолидацию местных элит под властью «государей всея Руси». Этот процесс был значительно растянут во времени, а его интенсивность определялась актуальными задачами внешней и внутренней политики. Процесс адаптации «чужеродных элементов» в служебную систему имел две важные составляющие: способность и целесообразность с точки зрения центральной власти вписать их в сложившуюся иерархию и, с другой стороны, желание самих подобных «элементов» приспосабливаться к действующим правилам игры. В фокусе исследования находится несколько значимых групп: «князья» (потомки местных и выезжих правящих династий), бывшие удельные «вассалы», а также прибывавшие в Москву иностранцы (в первую очередь выходцы из соседнего Великого княжества Литовского)
В книге рассказывается о жизненном пути одного из наиболее известных князей Древней Руси – Владимира Всеволодовича Мономаха (1053–1125). Мономах является единственным древнерусским правителем, оставившим свою автобиографию, входящую в состав знаменитого «Поучения», созданного князем для своих детей, которое сохранилось в Лаврентьевской летописи. Тем не менее личность Мономаха по сей день окутана завесой легенд, самой известной из которых является легенда о «шапке Мономаха» и других «Мономаховых дарах», якобы полученных им от византийского императора.
В судьбе России второй половины XV—XVII столетий смешаны в равных пропорциях земля и небо, высокое и низкое, чертеж ученого дьяка, точно передающий линии рек, озер, лесов в недавно разведанных землях и житие святого инока, первым поселившегося там. Глядя на карту, нетрудно убедиться, что еще в середине XV века Московская Русь была небольшой, бедной, редко заселенной страной. Но к началу XVI века из нее выросла великая держава, а на рубеже XVI и XVII столетий она превратилась в государство-гигант. Именно географическая среда коренной «европейской» Руси способствовала тому, что в XVI—XVII веках чрезвычайно быстро были колонизированы Русский Север, Урал и Сибирь.