Зеленая камера - [46]

— Он первый начал, — по-детски заявила «паучиха».

— Мне все равно. Почему ты его не убила?

Джилл стояла и молча смотрела на него с открытым ртом, пытаясь что-нибудь сказать. Она-то думала, он разозлился на нее за сам факт ведения боя против его верного слуги, а оказывается, что причиной недовольства было не доведенное до конца дело.

— Н-но… Я думала, что… Что он нужен тебе… Или что-то вроде того… Разве… Разве у тебя не было на него планов?..

— Планов, — с отвращением повторил он и подошел к креслу, быстро избавившись от прежнего выражения лица, сменив то на флегматично-скучающее, — присаживайся.

— Но…

— Садись, — в голосе появились нотки раздражения.

Джиллиан пришлось подчиниться. Она послушно села и вопросительно посмотрела мужчине в глаза. Лицо ее выражало состояние крайнего недоумения. Потрошитель положил руку на спинку кресла и навис над девушкой. Он правда старался быть терпеливым.

— Какова цель наших действий?

— Уничтожить криптидов, — без запинки ответила она, словно учила эту фразу в течение последних нескольких лет.

— А кто такой БэйГао? Вернее, что он такое?

— Видимо, ты хочешь услышать от меня, что он — криптид. Но следуя этой логике, я тоже подлежу немедленному уничтожению.

— Не немедленному. И в данном случае, ты явно полезнее его. Его не пошлешь следить за остальными, потому что среди них он — белая ворона. Его не пошлешь убивать, потому что его — представителя и прямого потомка сильного и древнего божественного рода — с легкостью победила ты, даже не используя то, что я дал тебе. Но убить его ты не смогла. Я разочарован.

Потрошитель наклонился к лицу девушки, проводя пальцами по ее щеке и подбородку, еле-еле соприкасаясь своими губами с ее. Она закрыла глаза и подалась вперед, желая ощутить его поцелуй вновь.

— В следующий раз убей его, — сказал он и вновь выпрямился, убрав кисть от лица «паучихи».

Однако девушка поймала его за руку и притянула ее к своим губам, вдыхая его запах, чувствуя губами его кожу. Ей хотелось посмотреть ему в лицо, но была вероятность, что ему это не понравится, и тогда он точно уйдет. Поэтому ей приходилось опускать глаза, демонстрируя свое полное подчинение. Это заставило мужчину остановиться и повременить со своим уходом. Большим пальцем он провел по ее губам, наблюдая, как их кожа разравнивается. Затем его пальцы оказались у нее во рту, где она вырисовывала по ним невероятные узоры своим языком, пока Потрошитель не опомнился и не вытащил их оттуда. Теперь ему самому не хотелось уходить, и от этой мысли он устало вздохнул, словно другого выхода, кроме как следовать задуманному сюжету, у него не было. Проблема заключалась в том, что ничьей власти над собой он не признавал, а потому всегда принимал решения сам, тщательно обдумывая каждое.

— Чего ты хочешь? — спросил он.

— Тебя, — выдохнула она.

Ответ, по мнению Потрошителя, оказался неправильным. Это стало причиной тому, что он без предупреждения схватил девушку за плечо и вжал в спинку кресла, смотря прямо в глаза. Погодя несколько секунд мужчина ослабил хватку.

— Я знаю, слышишь? Знаю, что ты используешь мои физические желания в своих целях. И я прошу тебя… Прекрати. Мне нужно знать, чего ты хочешь.

Взгляд девушки упал на его плечи, вырисовывая взятый из памяти силуэт с идеально прямой осанкой. Ей нравилось думать о том, каким он мог быть в постели. В основном потому, что он ей нравился. Чертовски нравился, и даже больше — она его действительно хотела. Это было правдой и, возможно, именно поэтому не пришлось по вкусу Потрошителю. Ей нравилось представлять его еще и по той причине, что вряд ли кому-то это вообще пришло бы в голову. Потрошитель явно был не из тех, к кому можно было питать симпатию или запросто подойти и обнять, а о большем не могло идти и речи. И поэтому она представляла. Представляла, как упирается своей коленкой в кожаную обивку дивана, на котором сейчас сидела сама, прямо между ног мужчины. Как целует его, нарочито нежно, аккуратно скользя языком, а он отвечает ей, но уже более властно, легонько проводя рукой ей по шее. Но само это движение рукой призвано было напомнить Джилл, кто здесь хозяин, и что рука его может быть куда жестче, схватив и сдавив девушке горло, отрезав ей путь к кислороду, как уже делала это миллион раз, но в этот, возможно, навсегда. И чтобы этого не произошло (или не произошло повторно, если все же произошло), ей приходится плавно опуститься на пол, лаская и целуя его шею, встать пред ним на колени, опустившись еще ниже, переходя на грудь, а затем и живот. Наконец она расстегивает молнию его брюк и…

Она вновь подняла взгляд к глазам цвета металла, вырываясь из потока непристойных мыслей.

— Знаний.

— Хочешь знаний, — почему-то, именно этот ответ его устроил. — А я хочу твою душу.

— А руку и сердце тебе не предложить? — вырвалось у девушки.

— Рука относится к строго материальной форме, к телу. Да и сердце, как бы его ни романтизировали певцы и поэты, остается лишь органом, гоняющим по телу кровь. Телу свойственны искушения, тело жаждет удовольствий, от него не дождешься верности. То, что я прошу, — много интимнее всех частей тела, что ты можешь мне предложить. Я прошу твою душу. Мне нужна преданность.