Зеленая брама - [71]

...Рядом с глиняным карьером проходит теперь объезд­ная магистраль Киев — Винница. Притормаживают маши­ны, тысячи людей делают здесь привал, завидев с моста хорошо спланированную аллею, сбегающую к гранитной глыбе с надписью:

«Вечная память воинам Советской Армии, замученным фашистскими палачами в 1941—1942 годах».

Среди граждан Умани давно вызревает мысль о необ­ходимости поставить на месте «ямы» величественный обе­лиск. Существует и проект обелиска — творение местного архитектора Петра Чайки. Он обратился ко мне с предло­жением написать стихи, которые можно было бы поместить на памятнике.

Уверен, настанет час, когда памятный знак уступит место обелиску. Вполне вероятно, что надпись в стихах сочинят молодые стихотворцы Умани, но и свой вариант вместе с переводом на украинский язык, сделанным ста­рейшим поэтом Украины, уроженцем Умани Миколой Ба­жаном, я послал архитектору Чайке:

Здесь покоятся узники Уманской ямы.

Встань, товарищ, в молчании шапку сними.

Эти воины были чисты и упрямы,

Перед бандой зверей оставались людьми.

Их косили болезни, и пули у и голод.

Не склонясь, они встретили смертный свой час.

Помнит их непреклонных, наш солнечный город,

Верность их — как наследство — хранится у нас.

Городок-герой

В облике маленьких городов Украины есть особенная, ни с чем не сравнимая прелесть. Есть и некая светлая таинственность, облагораживающая душу, и в то же вре­мя — покоряющая и зовущая к себе открытость.

Может быть, обаяние городков правобережья и лево­бережья Днепра в близости любого из них стольному граду Киеву, а он для меня всегда и навсегда — любимый город; а может, величие их в том, что все они как бы ветви одного дерева — так породнились с окружающими их села­ми, да еще издавна — с гоголевских времен...

Городки эти — родители героев-воинов, строителей, ученых, поэтов, садовники нежной и доброй украинской ночи, собиратели истории и колыбель патриотизма, интер­национализма: они прогоняли поработителей, они вдохнов­ляли Пушкина и хранили тайну декабристов, сострадали Тарасу Шевченко и Адаму Мицкевичу, они улыбались Шолом-Алейхему и Николозу Бараташвили, с любопытст­вом встречали Оноре де Бальзака, дружили со всеми, кто шел к нам с дружбой...

Я не просто видел их и не случайно знаком с ними.

Я покидал их, оставлял на горе и муки, и сердце обли­валось кровью. Я был в рядах тех, кто возвращал им свободу, видел их разрушенными, исстрадавшимися, но счастливыми.

Если б у меня хватило силы поклониться и тому, и другому, и третьему, побывать вновь или впервые, узнавать их, рассказывать людям о каждом городке и вновь узнавать!

Но сегодня, не оставляя и не прерывая трудной беседы о Зеленой браме, повествую об одном из них, особенном, неповторимом и таком же, как все другие.

И не про все успею рассказать.

Еще останется на другой раз слово о торжественном — одном из самых лучших и необыкновенных в мире — парке Софиевка, и может быть, когда-нибудь сложу песню о юных красавицах уманчанках, и все равно никогда не пойму, откуда их так много.

Бело-зеленая, тихая, ласковая Умань...

Есть у нас великие города, подвигом своих защитников и граждан заслужившие гордое и прекрасное звание городов-героев, есть крепость-герой Брест, есть города, на знамени которых боевые ордена.

Надеюсь, читатель не осудит меня, если признаюсь, что про себя называю маленькую Умань городком-героем. В общем, это мое личное дело, но объяснить, почему такой образ укоренился в сознании, наверное, я должен.

Не скажу, что недолгая оборона самой Умани остатками войск 6-й и 12-й армий, сведенных уже в «группу Понедели­на», могла принести и принесла городку славу героя.

Никого не утешит и тот факт, что такой маневр, как оставление городка, был необходим. Эх, если бы приказ при­шел несколько раньше!..

Нет, история требует, чтоб с ней считались: было именно так, как было.

И все же современникам и потомкам, мне кажется, надо знать, что по этому поводу думает западногерманский исто­рик генерал-майор Вегенер.

В книге «Группа армий «Юг», вышедшей через десяти­летия после войны, рассматриваются как равные по значе­нию два события, смешавшие все планы захвата Украины и нанесшие тяжелый урон фашистским войскам: «Битва под Уманью» и «Битва за Киев».

Значит, все, что было в округе, в Зеленой браме, вспоми­нается генералом Вегенером и его соратниками как битва под Уманью.

Да, есть и другие свидетельства «с той стороны».

А что происходило в оставленной нами Умани?

Многие ее защитники в первой половине августа вновь оказались на окраине города, в птичнике и карьере кирпич­ного завода, обезоруженные, перебинтованные и с открыты­ми ранами, иные закованные в кандалы (я сам видел, да и люди помнят), шатающиеся от голода, оборванные и босые.

В попытке оказать им первую помощь — начальный под­виг уманчан.

Я имел печальную возможность наблюдать его через двойной ряд колючей проволоки, терновым венцом окружав­шей концлагерь. Ограждение между столбами и вышками было еще и разлиновано проводами высокого напряжения, но все, что творилось снаружи, хорошо просматривалось. Уманчане со всех сторон обступали лагерь густой толпой, не обращая внимания на то, что они — в секторе обстрела со сторожевых вышек. Охрана могла в любой момент открыть огонь из пулеметов для предостережения и просто так, для забавы. Но уманские женщины, дети, старики с узелками продуктов не уходили со своей позиции, не отступали ни на шаг...