Здравствуй, сестра! - [18]

«Да, — ответила она себе, — я ведь готова отдать все на свете, лишь бы Ланской полюбил меня! Я стану тогда самой счастливой, я больше ничего не буду желать! Господи, ты не дал мне ни семьи, ни красоты, ни богатства, так, пожалуйста, дай мне стать женой Ланского, позволь быть счастливой в земной жизни!..»

* * *

Дома ее встретила радостная Лиза: Ланской прислал телеграмму.

— Нам с тобой? — не чуя под собой ног, переспросила Элеонора. — Покажи, я еще ни разу в жизни не получала телеграмм.

— Пожалуйста, бери.

Действительно, в телеграмме стояли имена обеих девушек. Ланской сообщал, что готовит площадку для лаун-тенниса, и просил сестер в следующий приезд составить ему компанию в этой игре, вошедшей в моду еще до войны.

— Молодец! — одобрила приглашение Лиза. — Ты знаешь, что Алексей прекрасный спортсмен? Он член клуба любителей лаун-тенниса на Крестовском острове, несколько раз я наблюдала его игру, и он всегда побеждал. Он и меня играть научил. Но я не ожидала от него такой прыти теперь. К счастью для тебя, у меня две ракетки и два теннисных костюма. Если моя юбка не подойдет, Зинаида Ивановна подгонит ее по твоей фигуре. Я уверена, что ты будешь хорошо смотреться в спортивном наряде. Правда, парусиновые туфли тебе придется самой купить.

Элеонора с трудом оторвалась от телеграммы. Конечно, она не ожидала, что между строк вдруг проступит огненная надпись: «Элеонора, я Вас люблю», но все-таки…

К сожалению, она совсем не умела играть в теннис. И вряд ли Лиза возьмется терпеливо обучать ее, вместо того чтобы играть с достойным партнером. Ланской тоже не захочет тратить на нее время. Ее печальное будущее определилось: придется сидеть рядом с сеткой, наблюдая за блестящей игрой сестры и возлюбленного!

* * *

Все же на следующий день Элеонора проснулась в прекрасном настроении. Телеграмма Ланского лежала в ее шкатулке рядом с крестильным крестом. Если он не поленился послать ее, значит, думает о них. Лиза сказала, что они с Ланским не были влюблены друг в друга, так, может быть… Не может! — возражала она себе, но тут же вновь принималась мечтать.

* * *

Первым, кого она встретила на службе, оказался Воинов. Элеонора смутилась — она не знала, как вести себя с человеком, которого накануне она видела в таком неприличном состоянии. Делать вид, будто ничего особенного не произошло? Обдать его холодом, строгим взглядом поставить на место? Но ведь отношение Титовой к нему не изменилось, может быть, и ей правильнее всего вести себя так же?

Но Воинов сам начал этот неприятный разговор:

— Вы очень сердитесь на меня, Элеонора Сергеевна?

Она пожала плечами.

— Просто теперь я знаю, чего от вас можно ожидать. И хватит об этом. Давайте работать.

Сегодня у Воинова не было плановых операций, но он сам нашел себе работу, и Титова, которая собиралась поставить Элеонору подавать профессору Крестовоздвиженскому, задумалась, как поступить.

— Сашенька, — просил ее Воинов, — у больного панкреатит, а уже много научных работ вышло, в которых говорится, что уменьшение давления в желчных путях способствует излечению панкреатита.

— Ладно! Ради торжества науки я разрешаю тебе с Элеонорой занять стол. Ассистент у тебя есть?

— Выберу из курсантов, — обрадовался Воинов и умчался.

А Элеонора расстроилась. Она-то рассчитывала сегодня отличной работой произвести впечатление на Крестовоздвиженского. И тогда, увидев ее в Сестрорецке, он, возможно, пригласил бы ее в дом. А там — Ланской.

Как бы отвертеться от Воинова? Но она не видела выхода из положения. Крестовоздвиженский не заинтересован в том, чтобы с ним работала именно Элеонора, он привык к другой сестре. Да и вообще она знала, что среди девушек уже идут разговоры о том, что новенькая забрала себе много полномочий и слишком быстро стала популярной среди врачей.

* * *

Воинов и сегодня выглядел не лучшим образом — все еще сказывались последствия возлияний.

Работали под местной анестезией.

— Ваше заболевание произошло из-за неумеренного употребления спиртных напитков, — говорил Константин Георгиевич пациенту. — Питие не только отражается плохо на пищеварительном тракте, но еще убивает нравственность человека. Вам необходимо отказаться от этой пагубной привычки.

— Нельзя пить совсем? — еле слышно спросил больной.

Воинов задумался.

— Совсем отказаться от употребления спиртного невозможно, — со вздохом заключил он. — Но чем меньше, тем лучше.

Вряд ли больной удостоился бы таких речей, если бы не вчерашнее пьянство самого хирурга!

Элеонора внимательно наблюдала за действиями Воинова и вынуждена была признать, что он работает достаточно четко. Как всегда, Константин Георгиевич уделил много внимания анестезии, и пациент абсолютно не чувствовал боли. Даже с представителями самых низших слоев населения Воинов обходился очень бережно.

* * *

После операции Элеонора пошла в кабинет старшей сестры пить кофе, он увязался за ней.

Титова еще не закончила операцию, поэтому Элеонора стала варить кофе сама.

— Сахар, молоко? — осведомилась она, накрывая на стол.

Воинов вздохнул.

— Я уже месяц пью с вами кофе, а вы так и не запомнили мой вкус. Это не лестно для меня.