Здесь все взрослые - [80]

– А-а. – Джереми сел, прижал ноги Портер к спинке кушетки. – Я-то про другое. – Он положил руки ей на колени. – Про Сидни и твою племянницу. Я сказал жене, что поговорю с тобой, получу гарантию, мол, больше она так не будет, а мы не будем лезть с обвинениями, в смысле, ничего страшного не случилось, можно обойтись формальным извинением, и жизнь пойдет дальше. Думаю, Кристен имела в виду примерно это. – Он откинулся назад, превратив ее ноги в подушку для поясницы. – Согласна?

– Пусть Сесилия и Сидни вместе со школой придумают, кому и перед кем извиняться. Конечно, никого нельзя бить, но нельзя и болтать такое, за что хочется тебе врезать. Я, кстати, не знаю, что там брякнула Сидни. Сесилия как воды в рот набрала. – Чуть напрягшись, Портер вытянула ноги из-под спины Джереми и перекинула их на пол. – А насчет остального?

Джереми поднял подбородок.

– Остального?

– Да. Нас с тобой. Я не хочу устраивать телесериал, напоминать тебе о выпускном, и все-таки?

Портер не единожды обдумывала подобный разговор, и всякий раз Джереми встречал его улыбкой. Подползал к ней по полу, протягивал кольцо, наполнял ванну лепестками розы. Бред, конечно, да Портер и не нужны дурацкие жесты. Только пусть он произнесет это вслух, как стюардесса пассажирам, которые сидят у аварийной двери.

– Ладно тебе, Порт, – отмахнулся Джереми и по-змеиному завертел головой. – Сама знаешь, не все так просто. Ты знаешь, я тебя люблю, любил всегда. Люблю ли больше, чем жену? Может быть. Да не может быть, а точно. Точно, блин. С тобой мне будто шестнадцать, мне любая гора по плечу, я просто Супермен. То, как ты на меня смотришь, Портер. Когда ты смотришь на меня, я забываю, что я – неудачник среднего возраста, который целый день сует палец в задницу собачкам и усыпляет котов, как это делал мой отец. С тобой я как пацан, который готов всю ночь трахаться, как кролик, а может, и весь следующий день. Ты знаешь, как часто я сплю с женой? Вообще не сплю. Никогда. Никогда с ней не сплю. Разве что в мой день рождения или в годовщину, если у нее нет месячных. Если у меня на толчке член отвалится и я его случайно смою, она и бровью не поведет. – Он подался к Портер и обнял ее. – А ты для меня – все. Ты клевая, и я тебя люблю. Этого тебе достаточно? Я хочу что-то придумать. Знаешь, каким бы я был счастливцем, если бы каждый день после работы меня ждала ты?

Портер обвила его руками. От Джереми исходил запах теплого пота. Наверное, она хотела услышать именно это, но почему ей так грустно? Когда Астрид откашлялась и объявила сквозь шум на кухне о своих отношениях с Берди, на лице ее читалась великая радость. Она нервничала и все же была счастлива, Портер видела. А сейчас Джереми сказал то, что она более или менее желала от него услышать – и ей вдруг захотелось пойти домой и принять душ, будто она слопала целый торт, который все равно выберется наружу.

– Мне пора, – проговорила Портер. – Да и тебе тоже.

Домой Портер добралась около одиннадцати. На крылечке темнота – она ведь ушла на весь день. Остановила машину, поиграла ключами. Деревянная дверь, как всегда, чуть застряла, и пришлось пнуть ее снизу – только тогда она распахнулась. Все старые здания в Клэпхэме в этом смысле одинаковы, страдают рахитом и прочими эксцентричными болезнями. Портер машинально нащупала выключатель, зажгла весь свет, и дом засветился желтым. В гостиной плавали розовые шарики, не меньше десятка. Она вскрикнула, рука метнулась ко рту.

– Эй! – обратилась Портер к шарикам, потому что в комнате вроде бы никого нет.

Вряд ли это убийца, зачем ему такие фокусы? На всякий случай Портер зажала ключ в кулаке.

С дивана донесся стон. Там, укрывшись одеялом, лежал ее младший братец, Ники.

– Сюрприз, – пробурчал он, голова все еще зарыта в подушку. – Где ты пропадаешь? Я притащил угощение. И шарики. Их, между прочим, везти в поезде совсем не просто.

Портер еще раз вскрикнула, уже от счастья, и оседлала грудную клетку брата. Для братьев и сестер личного пространства не существует. Когда Портер сердилась на маму, это спасение было всегда: Астрид подарила ей двоих братьев, и одного из них Портер по-настоящему любит. Приятно сознавать, что ты не одна.

– Мой малыш, – воскликнула она и чуть подпрыгнула, заставив Ники закричать.

– Я полная идиотка, – призналась Портер. – Даже не могу тебе сказать какая. Вернее, сказать могу, но ты все равно не поверишь. Или поверишь. – Она покачала головой.

– Нет, идиот – я, – сказал Ники. – Я идиот, потому что сбыл с рук Сеси и отправил сюда, потому что испугался каких-то девчонок и интернета. А почему идиотка ты?

Портер слезла с брата и села рядом с ним.

– Я сплю с Джереми Фогельманом. Снова.

– Снова? Ты даешь.

Портер взяла подушку и уткнулась в нее лицом.

– Знаю. Сущий мрак. Наверное, надо поставить на этом крест, раз и навсегда. Не вести себя как малое дитя.

– Ладно тебе. – Ники положил руку ей на плечо. – Все мы ошибаемся. Я ей не скажу. – И он показал на живот Портер.

Глава 35 И их осталось трое

Эллиот вышел в трениках и незаправленной мятой рубахе – первое, что попалось под руку в задрапированной полутьме его комнаты. Портер уже хотела нажать на гудок, когда он не появился на пороге своего дома через обещанные три минуты. Ники ее удержал. Было поздно, все кругом спали. Портер до этого никакого дела. Даже когда они заехали в «Будем дружить», единственный работавший допоздна местный бар, она не переживала, что может позволить себе лишь пару неубедительных глотков из напитков ее братьев. В голове у Портер вертелось одно: сегодня, может быть, только сегодня ее младший братец целиком принадлежит ей – если не считать ее старшего брата.