Заживо погребенный - [22]

Шрифт
Интервал

— Говорят, — продолжил он, — тут не употребляют масла, которое бы стоило меньше трех шиллингов за фунт.

— Никакое масло им трех шиллингов за фунт не стоит.

— Не в Лондоне, — он не сдавался. — Его привозят из Парижа.

— И вы такому верите?!

— Ну да.

— Ну, а я не верю. Кто платит больше шиллинга с полтиной за фунт масла — тот дурак, вы уж простите мне такие выраженья. И не то чтобы масло у них очень уж хорошее. Я такое в Патни по восемьдесят пенсов покупаю.

И вдруг он почувствовал себя мальчишкой, которому еще учиться и учиться у строгой, заботливой сестры.

— Спасибо, не надо, — суховато отклонила она предложение официанта подбавить жареной картошки.

— Только потом не говорите, что все у них простыло, — засмеялся Прайам.

И она тоже засмеялась.

— Хотите расскажу, почему я против этих ресторанов, — продолжала она. — Тут не знаешь потому что, откуда у них продукты берутся. Когда у тебя кухня со столовой рядышком, а продукт на глазах у тебя от самой той минуты, когда тележка его привозит, — тогда ты знаешь, что к чему. И блюда с пылу с жару можешь подавать. Это я понимаю. А у них где кухня?

— Где-то внизу, — отвечал он виновато.

— Подвальная кухня! — крикнула она. — Да в Патни с подвальной кухней дом просто с рук не сбудешь! Нет! По мне, так пусть и вовсе их не будет — отелей этих и ресторанов, и уж точно не на каждый день.

— И все же, — он себе позволил возразить. — В отелях очень удобно.

— Да? — а в голосе звучало: докажите!

— Ну, например, здесь в каждом номере — телефон.

— В спальне то есть?

— Да, в каждом номере.

— Ну, мне он и даром не нужен, этот ваш в спальне телефон. Да я бы глаз не сомкнула, знай я, что у меня телефон в спальне! То и дело к нему бегай! И откуда ж ты узнаешь, кто это тебе звонит? Нет уж, не надо мне его! Это, конечно, неплохо для джентльменов, какие не привыкли к уюту в полном смысле, как я это слово понимаю. Но только…

Он понял, что если не отступится от своих взглядов, скоро от громады Вавилона не останется камня на камне. К тому же миссис Чаллис и в самом деле заставила его почувствовать, что на всем своем пути он был лишен самого ценного в жизни — неприбранный, наивный, неприкаянный. Совершеннейшая для него новость! Ибо если была хоть одна мужская особь по всей Европе, уверенная в том, что всегда успешно сможет перепоручить другим заботу о своем уюте, такою особью был Прайам Фарл.

— А я никогда не бывал в Патни, — отважился он, меняя разговор.

Как трудно бывает говорить правду

Она в ненавязчивых подробностях ему описывала Патни и свою жизнь в Патни, и перед мысленным взором его постепенно вырисовывались образы, дотоле ему неведомые. Патни явно обладает всеми преимуществами городского процветания. Расположен он на склоне горы, подножие которой омывает величественный поток под названьем Темза, усеянный живописными баркасами и красочными гребными лодками; над потоком висит горбатый мост, и по этому мосту, на беленьком омнибусе, вы катите себе, когда вам надо, прямо в центр Лондона. Есть в Патни улица с прекраснейшими магазинами, есть чисто деловая улица; там невозможно спать от грохота моторов; но на закате она вся искрится в своем великолепье. В Патни есть театр, есть мюзик-холл, зал для собраний, концертный зал, рынок, пивоварня, библиотека, и кафе — не хуже чем на Риджент-стрит (правда, миссис Чаллис не по вкусу их хваленый китайский чай); еще есть церкви и часовни; и Барнский луг, как пойдешь в одну сторону, и Уимблдонский луг, если пойдешь в другую. Дом миссис Чаллис на Вертер-стрит, которая очень удобно отходит от Главной улицы, прямо там, где рыбный магазин — вот где всегда есть настоящий палтус, правда, в понедельник с утра, конечно, лучше его не брать. Патни такое место, где вы живете без печали, без забот. У вас свой домик, своя мебель, и вы всё знаете, знаете все цены, вдоль и поперек исследовали природу человеческую и научились прощать людские слабости. Служанку вы не держите, с ними так трудно, со служанками, ничего-то не умеют сделать так, как сами вы умеете. Есть у вас уборщица, на случай, если лень нападет, или весь дом вверх дном надо перевернуть, чтобы как следует проветрить. С этой уборщицей, с парой перчаток и газовой плитой — домашняя работа для вас пара пустяков. Никогда вас не допекает спесь, зависть или желанье точно знать, что делают богатые, чтобы потом с них обезьянничать. Читаете вы в охотку, если ничего поинтересней нет на примете, конечно, лучше иллюстрированные газеты и журналы. С искусством вы, пожалуй, в общем, дела не имеете, и вам в голову даже не приходит, что из-за него можно ночами ворочаться без сна. Вы, в общем-то, богаты, а все потому, что тратите вы меньше, чем получаете. Никогда не рассуждаете вы об истинных причинах явлений, не ломаете себе голову над тем, как, возможно, будет развиваться общество в течение ближайшего столетия. Если вы увидите на улице несчастного старичка или старушку, вы купите у несчастного старичка или старушки коробок спичек. Что касается общественного устройства, ваш справедливый гнев вызывают главным образом богачи, которые, делая деньги, последний кусок хлеба изо рта готовы вырвать у голодного человека. Единственное, что слегка омрачает полное счастье в Патни — это шум на Главной улице, нехватка приличных прачечных, и манеры пожилой дамы на почте — миссис Чаллис на почте нравятся другие дамы), и то, что нету в доме подходящего мужчины.


Еще от автора Арнольд Беннетт
Повесть о старых женщинах

Роман известного английского писателя Арнольда Беннета (1867–1931) «Повесть о старых женщинах» описывает жизнь сестер Бейнс и окружающих их людей. Однако более всего писателя интересует связь их судеб с социальными сдвигами в развитии общества.


Как прожить на двадцать четыре часа в день

На заре своей карьеры литератора Арнольд Беннет пять лет прослужил клерком в лондонской адвокатской конторе, и в этот период на личном опыте узнал однообразный бесплодный быт «белых воротничков». Этим своим товарищам по несчастью он посвятил изданную в 1907 году маленькую книжку, где показывает возможности внести в свою жизнь смысл и радость напряжения душевных сил. Эта книга не устарела и сегодня. В каком-то смысле ее (как и ряд других книг того же автора) можно назвать предтечей несметной современной макулатуры на тему «тайм-менеджмента» и «личностного роста», однако же Беннет не в пример интеллигентнее и тоньше.


Дань городов

Герои романов «Восемь ударов стенных часов» М. Леблана и «Дань городов» А. Беннета похожи друг на друга и напоминают современных суперменов: молодые, красивые, везучие и непременные главные действующие лица загадочных историй, будь то тайна украденной сердоликовой застежки или браслета, пропавшего на мосту; поиски убийцы женщин, чьи имена начинаются с буквы «Г» или разгадка ограбления в престижном отеле.Каскад невероятных приключений – для читателей, увлеченных авантюрными, детективными сюжетами.


Великий Вавилон

«Великий Вавилон» — захватывающий детектив, написанный выдающимся английским мастером слова Арнольдом Беннетом, который заслужил репутацию тонкого психолога.Лучшая гостиница Лондона, «Великий Вавилон», где часто останавливаются члены королевских и других знатных семей Европы, переходит в руки нового владельца. Теодор Раксоль, американский миллионер, решает приобрести отель из чистой прихоти. Прежний владелец «Вавилона» предупреждает американца, что он еще раскается в своем решении. Тот относится к предостережению с насмешкой — ровно до тех пор, пока в отеле не начинают происходить самые невероятные события.


Волк на заклание. Отель «Гранд Вавилон»

В сборник вошли романы английской писательницы Рут Рэнделл «Волк на заклание» и американского писателя, драматурга Арнольда Беннета «Отель „Гранд Вавилон“».Оба романа, написанные в жанре классического детектива, являются высокохудожественными произведениями. Захватывающие и увлекательные сюжеты заинтересуют самого взыскательного читателя.


Отголоски войны

(англ. Enoch Arnold Bennett) — известный английский писатель начала ХХ века.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.


Дневник незначительного лица

Джордж Гроссмит (1847–1912) — яркий комический актер, автор и исполнитель весьма популярных в свое время скетчей и песен, автор либретто многих оперетт. Его младший брат, Уидон Гроссмит (1854–1919) — талантливый карикатурист, драматург и тоже одаренный актер. Творческая судьба братьев была вполне счастливой. Но поистине всемирной славой они обязаны своему «Дневнику незначительного лица», вышедшему в 1892 году и снабженному остроумными иллюстрациями мистера Уидона Гроссмита. «Дневник» давным-давно занял прочное место в списках мировой классики, не говоря уже о лучших образцах английской юмористической прозы.