Зай по имени Шерлок - [21]

– Значит, енота вы знаете?

– Енота знаю, но я не совсем понял…

– К сожалению, я пока тоже. – Шерлок Зай в раздумье почесал за ухом. – А про какого енота вы говорили?

– Да есть тут один, – неохотно пояснил барсук. – Объявился не так давно, до того как снег лег. Рыбу в речке ловит да все что-то вынюхивает, высматривает. У моего дома частенько крутится. Однажды возвращаюсь домой, а его зад из моей норы торчит. Я ему: «Чего надо?» А он: «Извини, говорит, друг барсук, показалось, кто-то внутри кричал». А дома-то никого и не было – жена с детьми на рынок еще с утра утопала. Чего ему надо было, так и не понял.

– Любопытно, – дернул головой Шерлок Зай. – А вы случайно не просили ворону петь?

– Вы в своем уме, господин сыщик? – барсук выразительно повертел когтем у виска. – Да чтоб я это карканье еще и заказывал!

– Но разговаривали с ней?

– Было дело, – кивнул барсук, заметно остывая. – И разговаривал, и просил, и требовал, и даже ругался – все без толку.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что так не делается. Ну, неужели в нашем лесу елок мало? Так ведь нет! Сядет на ветку над самой головой и орет во всю глотку. А у меня дети маленькие – только спать уложишь, а тут она!

– А насчет сыра, значит, вы ничего не слышали?

– Да при чем здесь вообще сыр? Что вы с этим сыром ко мне привязались?!

– Я имею в виду, ворона ничего с собой не приносит? Ну, поесть там. Сыр, например?

– Знаете, как-то не приглядывался, если честно. Да и наплевать мне, – надул щеки барсук. – Меня другое интересует: когда закончится издевательство? Из-за этой дрянной старухи над норой пришлось крышу ставить. Но и ее замучился отмывать каждый день, теперь вот ветками прикрываю. С ними-то попроще: собрал и выкинул. Но веток тоже не напасешься – притащу целую охапку, а утром, как назло, кто-то сопрет. Опять в лес идти приходится. Так-то вот, а вы мне про сыр толкуете.

– Ну, не смею вас больше задерживать, – решил вдруг откланяться Шерлок Зай. – Спасибо за помощь.

– Да не за что, – пожал плечами барсук. – Я вас провожу.

Мы выбрались из норы в морозный день. Барсук вылез вслед за нами и, прищурив глаза на ярком свету, огляделся.

– Зря вы с вороной связались, честно вам скажу. Гадкая птица…

Тут он оглянулся через плечо:

– Эк, так твою растак, – опять хворост сперли! Нет, ну вы видели такое? – расстроился он. – Прямо из-под носа унесли. Эх, опять в лес переться придется. – Он махнул лапой и полез обратно в нору, даже не попрощавшись с нами.

Шерлок Зай приблизился к тому месту, где еще совсем недавно лежала целая охапка хвороста. Теперь там чернела оледенелая земля, а вокруг дыры в снегу виднелись оставленные вором следы.

– Взгляните, Уотерсон, – позвал меня сыщик. – Занятная получается штука!

Я вгляделся в следы.

Четкие следы маленьких лап с ладошкой и пятью длинными пальцами глубоко отпечатались в снегу. Следов было не так много, и две их цепочки почти идеальными дугами уходили за ель. Значит, кто-то целенаправленно шел именно сюда, не топтался, изучая обстановку, не осматривался, а просто схватил хворост и был таков.

– Ничего не понимаю, – пробормотал я, выпуская из клюва облачко пара. – Кому сдались сухие палки? Да их по всему лесу навалом, собирай – не хочу!

– Похоже, кому-то все же сдались, и именно эти, – загадочно произнес Шерлок Зай. – Как вы думаете, кому принадлежат следы?

– Белке? – предположил я. Как следопыт я был совершеннейший профан.

– Еноту, друг мой. Самому обыкновенному еноту-полоскуну.

– Еноту? – пораженный до кончика хвоста, я уставился на сыщика. – Но какого лешего ему понадобилось таскать у барсука хворост?

– И околачиваться здесь поблизости все время. И заглядывать в его нору, – продолжил размышлять вслух Шерлок Зай. – Вопросов много, а ответ один.

– Какой?

– Если бы я знал, дорогой Уотерсон, но надеюсь вскорости узнать, – сыщик натянул наушники. – Идемте обратно. Время не терпит.

– А куда мы сейчас?

– Хочу навестить нашего друга Листрейда.

– Вот уж к кому не особо хотелось заглядывать, – буркнул я, вразвалочку нагоняя Шерлока Зая.

– Не ворчите, Уотерсон. У Листрейда обширнейшие архивы, и мне хотелось бы в них покопаться. А может, и сам инспектор что-нибудь прояснит.

В полицейский участок мы попали лишь к обеду, измученные долгим переходом и порядком продрогшие, после чего я зарекся ходить по лесу зимой напрямик.

Листрейд долго отпаивал нас горячим травяным чаем, сокрушенно качая головой и сетуя на нашу неосмотрительность, и попутно без устали посвящал нас в подробности раскрытых им дел. Похоже, в участке таких благодарных слушателей, как мы с моим другом, не водилось.

– …А вот еще интересная история! – Инспектор порылся в одной из стопок бумаг на столе, которых несколько поубавилось с момента нашего последнего появления в кабинете Листрейда. – Два кота, налакавшись валерьянки, решили ради шутки на время поменяться женами, а чтобы подлог не выявился, придумали перекраситься, но несколько переусердствовали с красками. Как результат, сердечные приступы у жен. Нет, право, видели бы вы этих клоунов, господа! Когда их доставили в отделение, они походили по расцветке скорее на павлинов или попугаев, нежели на котов.