Зай по имени Шерлок - [22]

– Ваш рассказ очень забавен, дорогой Листрейд, но мы по делу, – произнес Шерлок Зай, отставляя пустую чашку. – Благодарю за чай. Превосходный напиток!

– Может, еще капельку? – Листрейд с готовностью потянулся к чайнику. – Нет? Тогда я вас внимательно слушаю.

Инспектор принял важный и задумчивый вид, развалившись на стуле и поднеся коготь к губам.

– Вам что-нибудь известно о мадам Карконте?

– О! – резко выпрямился инспектор. – Неужели вы решили заняться одним из совершенно бесперспективных так называемых «сырных» дел?

– Похоже, вам уже приходилось иметь дело с этой дамой, – произнес Шерлок Зай, закидывая лапу на лапу.

– Вы правы, коллега. – Листрейд помолчал, играя желваками. – Эти «сырные» дела порядком попортили мою нервную систему. И не только ее, если честно – была задета моя репутация детектива.

Мне пришло на ум, что портить особенно было нечего, так как репутации детектива у Листрейда никогда и в помине не было.

– Эта проклятая ворона, – продолжал вещать Листрейд, хмуря брови и демонстрируя белые клыки, – мне все мозги проклевала своим сыром. Три дела. Три! И ни разу следствию не удалось прояснить ни вот столько! – он показал кончик когтя. – В каждом из случаев ворона обвиняла кого-нибудь в пропаже сыра.

– Не припомните, кого именно? – спросил сыщик.

– Если не ошибаюсь, псевдовором оказалась сначала белка, затем заяц, а после хорек. Я употребляю приставку «псевдо», поскольку до сих пор сомневаюсь в их виновности. Так вот, во всех трех случаях происходило одно и то же: сначала ворона начинала прилетать к их жилищу каждый день, усаживалась на ветку и каркала. Так продолжалось месяц, а то и два, но когда жилец не выдерживал и начинал буянить, пытаясь прогнать докучливую птицу, ворона заявляла в полицию, будто у нее крадут сыр.

– И сыр находили?

– Находили, – тяжко вздохнул Листрейд. – Он действительно обнаруживался в норе или в дупле, именно там, где и указывала ворона. Это был, как правило, очень маленький кусочек сыра, на котором, словно нарочно присутствовал след вороньего клюва. Все трое подозреваемых клятвенно заявляли, что не крали никакого сыра и впервые видят его. Но, согласитесь, что я мог поделать? – уныло развел лапами инспектор. – Улики есть улики! И бедное животное отправлялось за решетку по обвинению в воровстве. С меня требовали результатов расследования, да и сроки поджимали. Всем троим дали по три месяца – немного, но все равно неприятно, ведь так?

– Вы полагаете, они были невиновны?

– Полагаю, да. Если хорек еще мог позариться на сыр, то на кой ляд он сдался зайцу и белке, которые его вовсе не едят? Разве что из желания досадить вороне?

– Возможно. А может, и нет. – Шерлок Зай почесал когтем между ушей. – Скажите, инспектор, а не сохранились ли у вас адреса осужденных? Если они, разумеется, уже на свободе.

– О, конечно! Для вас – все что угодно!

Листрейд выбрался из-за стола и прошел к картотеке. Порывшись в узких и длинных деревянных ящичках, он отобрал три серых карточки и передал их Шерлоку Заю. Сыщик взял карточки и внимательно изучил. Я тоже заглянул в них – мне было крайне любопытно, кто же пострадал от старой грымзы.

Первой была осуждена белка Фыфа Белье – потомок иммигрантов из какой-то Ейропы. Белке приходилось несладко: муж где-то пропал, и она выбивалась из сил, стараясь одна прокормить троих малышей. Работала Белье на небольшом орехозаготовительном предприятии. После выхода из тюрьмы бесследно растворилась, не оставив нового адреса.

Вторым оказался Ван Заись. Его предки, как значилось в карточке, прибыли в Среднелесье из далекой и неведомой Китаянии. Ван жил очень скромно, работал носильщиком на рынке. Семьей обзавестись еще не успел, но на покупку земли под нору скопил. В графе «место текущего проживания» также значился пробел.

На третьей карточке корявым почерком было начертано труднопроизносимое имя Игнасио Хорео. Подобно первым двум, Хорео оказался иммигрантом, прибывшим из неизвестной мне страны Пхеру в Южной Химерике. Причем слова «Пхеру» и «Химерика» были подчеркнуты жирной красной линией. Возможно, названия этих таинственных мест вызвали сомнение у писавшего. Хорео занимался рыбной ловлей и торговал рыбой на рынке с лотка. Жил тихо и скромно, женат не был, детей не имел. О родственниках также ничего неизвестно. В графе о настоящем месте жительства стояло одно слово: «выбыл».

– Любопытно, – произнес Шерлок Зай, вновь и вновь перекладывая карточки. Потом сложил их аккуратной стопкой и вернул Листрейду. – Все обвиненные выбыли со старых мест жительства в неизвестном направлении.

– Ну, здесь как раз нет ничего загадочного, – пожал плечами инспектор, придвигая к себе карточки. – Мы не уточняли их новых мест жительства – не было необходимости. Хотя я иногда вижу на рынке этого, как его… – Листрейд заглянул в верхнюю карточку. – Хорео, будь он неладен! Он все так же торгует рыбой, но я стараюсь обходить его стороной. Чувство вины, знаете ли.

– Ясно. Что сталось с остальными вы, вероятно, не в курсе?

– Увы, дорогой Шерлок. Тут я ничем не смогу вам помочь.

– А их жилье? Что с ним?

– С жильем все проще. Согласно закону, пустующее три месяца жилье может быть заселено другим зверем или птицей. Насколько я помню, в дупле белки поселился филин, а в норах – еноты. Все трое, кажется, мигрировали из Залесья, если, конечно, мне не изменяет память.