Завтра. Выпуск 2 - [76]

И начальница захохотала, как дитя, а я хотел уйти, подумав: «А почему бы и нет». Но начальница продолжала:

— И та особа пояснила, что шла ночью. И ее остановил молодой человек. Он сказал: «Идемте ко мне на квартиру». И вынул бумажник и показал ей сто рублей. А? Как вам это нравится?

— Да уж какая тут ночь. Одно названье ночь. Заполярье. Ночь — день. День — ночь. Не разберешь, — невпопад заметил я.

— Все равно. А она отказалась и пошла в гостиницу. Так вот, Утробин, — начальница сделала паузу, — она НЕ ОТКАЗАЛАСЬ. Иначе откуда бы у ней взялись деньги, а ведь она живет сейчас в одноместном номере. Напротив моей комнаты одноместный номер. Я все проверила.

— Держитесь от нее подальше, — советовал я. — Наведите справки.

— Я навела. Как она от меня вышла, я пошла к дежурной и пересказала ей наш разговор. И дежурная велела, чтоб я ее, особу, не слушала, потому что она — пьяная. «У нас пограничная зона. У нас норвежцы бывают. Мы ее скоро выставим. Мы таких особ не держим», — пообещала дежурная. И я пошла назад к себе и заглянула к ней в замочную скважину. И у ней было темно. Она спала. Книга была не что иное, как ПРЕДЛОГ. Она СПАЛА. Но зачем же она ЗАХОДИЛА, — так закончила начальница свой рассказ, и я поскорей распрощался с ней и дал ей советы, как жить и существовать в безопасности.

5

Я дошел до Дома культуры. Вниз по улице Победы. Взял билет на пять часов. Фильм «Девушка без адреса». Я его потом посмотрел. Это плохой фильм. Но я против этого фильма ничего не имею и, пожалуй, даже люблю его, потому что видел его 1000 раз и привык к нему, как привыкают к старым разношенным шлепанцам. «Девушку без адреса» почему-то любят крутить в маленьких северных поселках, где я часто бываю.

Но эта самая «девушка» не имеет отношения к моему рассказу. К моему рассказу имеют отношение только я, летающая тарелка и коммунизм, почему и рассказываю дальше.

На площади около ДК шумели и веселились. Там имел быть вывод собак-лаек.

— Ты видела, там вывод собак, — сказала одна девушка другой в очереди за билетами на фильм «Девушка без адреса».

— Дворняжек? — спросила другая девушка.

— Лаек, лаек. Ха-ха. Тоже мне — лайки. Вывод лаек! — сказала первая девушка, захохотав.

— Вот так лайки! — хохотали они обе.

И я тогда не пошел близко смотреть выводку собак, тем более что я и так все хорошо видел, стоя на мраморном крыльце ДК и подпирая плечом колонну.

Лайки оказались действительно не лайки. Люди удивлялись им, что они подпрыгивают и грызутся. Там еще сидел какой-то человек, за вынесенным из ДК столом. Равнодушно сидел.

А на широченных мраморных ступенях дети поселка играли в классы. В поселке чрезвычайно много детей. Их воспитывают. Дети же очень любят играть в классы на мраморных ступенях ДК.

Расчертили и играют. Мальчики и девочки.

Один мальчик смошенничал. У него камушек, который он пинал, попал на меловую черту в надпись «Огонь», а он его подвинул свободной ногой. Которые дети заметили, так те закричали: «Огонь! Огонь! Сгорел! Сгорел!»

Мальчик важно отвечал.

— Нет, — отвечал мальчик. — Я не сгорел.

Тогда дети закричали:

— А, хлюздишь! Хлюздишь! Ты — хлюзда-мнузда!

«Хлюзда-мнузда» не вынес оскорбления и вышел из игры. Тут подвернулась какая-то женщина и тревожно спросила:

— Сережа, а где наша Лена?

— Сколько раз отвечать, что заходил Павел и они уехали на мотоцикле! — заорал Сережа.

— Ага. Ну, играй, играй. Ох, беда, беда, — сказала мать и тихо ушла.

А Сережа был в резиновых сапожках, в свалявшемся шерстяном костюмчике и нейлоновой курточке. Вышедши из игры, он тотчас подозвал какую-то собаку из свободных и стал дразнить ее и пинать сапогом в морду. Собака зарычала и ухватила озорника за штаны. Но она любила его, и он ее тоже, и они упали на мраморные ступени и стали по ним кататься, создавая безобразие. Потом собака надоела мальчику, он крепко пнул ее напоследок и стал проситься обратно в классы.

Старшие — с лайками. Младшие — в классы. А что же делают самые маленькие?

А самые маленькие еще ничего не понимали ни в классах, ни в собаках, ни в фильме «Девушка без адреса». Они либо смирно лежали в своих колясках, либо нетвердо стояли на земле, поддерживаемые своими мамашами. И с вежливой улыбкой смотрели на непонятный для них мир.

Я вот тоже: смотрел, смотрел и, заскучав, очень ждал скорейшего начала киносеанса. Для развлечения я разглядывал у людей пальто, желая, если вы помните, купить себе подобное аналогичное за дешевую цену. Всякие я видел пальто, и некоторые мне даже настолько нравились, что я согласился бы купить их за дешевую цену. Но не об этом. Не об этом. Я не об этом, я о себе, летающей тарелке и коммунизме. Я начинаю волноваться, хотя, как вы заметили, я весь день был равнодушен, и ничто не трогало мое сердце.

Потому что тут вдруг я увидел ИХ. И заныло, и я сразу полюбил ИХ горькой, но, конечно же, безответной любовью. Они выделялись. Он здоровенный. Лось. А она маленькая, в широких брюках по моде, в каком-то пальтеце таком.

Это ведь я их выделил, а так они совершенно ничем не отличались от остальных. Я специально смотрел, не выделяет ли их и еще кто-нибудь, но нет — все спокойно приняли их появление, их проход через собачников, через детей с играми, через меня. К кассам ДК.