Завтра. Выпуск 4
Иосиф Виссарионович Сталин / Михаил Натанович Айзенберг
Владислав Петров. Покинутые и шакал. Фантастическая повесть.
Александр Чуманов. Обезьяний остров. Роман.
Виктор Пелевин. Девятый сон Веры Павловны. Фантастический рассказ.
Стихи: Анатолий Гланц, Дмитрий Семеновский, Валентин Рич, Николай Каменский, Николай Глазков, Даниил Клугер, Михаил Айзенберг, Виталий Бабенко, Евгений Лукин, Евгений Маевский, Михаил Бескин, Робер Деснос, Юрий Левитанский, Дмитрий Быков, Василий Князев.
Филиппо Томмазо Маринетти. Первый манифест футуризма.
За десять недель до десяти дней, которые потрясли мир. Из материалов Государственного Совещания в Москве 12–15 августа 1917 г.
Игорь Бестужев-Лада. Концепция спасения.
Норман Спинрад. USSR, Inc. Корпорация «СССР».
Владимир Жуков. Заметки читателя.
Иосиф Сталин. О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников. Доклад на пленуме ЦК ВКП(б) 3–5 марта 1937 года.
Вячеслав Рыбаков. Прощание славянки с мечтой. Траурный марш в двух частях.
Михаил Успенский. Протокол одного заседания. Злая сатира.
| Жанры: | Публицистика, Социальная фантастика |
| Серия: | Фантастический альманах «Завтра» №4 |
| Всего страниц: | 162 |
| ISBN: | 0869-3951 |
| Год издания: | 1992 |
| Формат: | Полный |
Завтра. Выпуск 4 читать онлайн бесплатно
Скажите, что произойдет в
будущем,
и мы будем знать, что вы
боги…
Книга пророка Исаии41.23
К читателям альманаха
Уважаемый читатель!
ЗАВТРА считает для себя главными три проблемы:
отражение в литературе страхов и отчаяния человечества в наше страшное и отчаянное время;
попытки воссоздать в литературных образах те общественно-политические идеалы, к которым всем нам надлежит устремляться;
простое незамысловатое удовольствие от чтения — непременное условие при разрешении первой и второй проблем.
Будущего еще нет, оно лишь гадательно. О нем с уверенностью можно сказать только одно: оно неизбежно. Если ночью высыпали звезды, то утро скорее всего будет ясным. В ночном «сегодня» звезд не видно. В этом смысле альманах ЗАВТРА — попытка взглянуть вверх и оценить погоду.
Не надо искать в этой книге только будущее человечества и литературы; здесь собраны все времена в их литературных производных. И настоящее (публицистика), и прошедшее (воспоминания), и будущее в прошедшем (антиутопии), и перфект (коммунистические утопии), и даже забытый плюсквамперфект докоммунистических утопий.
Но все времена, события, явления и факты интересуют альманах ЗАВТРА с точки зрения их значимости для завтрашнего дня.
В предыдущем, третьем выпуске альманаха были напечатаны:
Роман-буфф Василия Лобова «Дом, который сумасшедший»;
«Рассказ о добром товарище Сталине» Вячеслава Рыбакова;
ретрофантастический рассказ Кира Булычева «Единая воля советского народа…»
«Крокодил, или Три дня из жизни Красного Прищеповска» Михаила Козырева;
инструкции для агентов Чрезвычайных Комиссий и другие произведения и документы.
Теперь перед вами четвертый выпуск ЗАВТРА.
Людвиг ван Бетховен. Ludwig van Beethoven.
Первый эскиз «Оды к радости» Rough draft of «Ode to Joy»
Владислав Петров
Покинутые и шакал
>Владислав ПЕТРОВ (1956), по образованию филолог, долгое время жил в Тбилиси… Сеял разумное, доброе, вечное в школе, затем — в железнодорожной прессе. В связи с перестройкой уехал из Грузии, сейчас работает в издательстве «Текст».
Стреляли, но не очень. На всякий случай я выключил свет.
Все может быть. Наш замзав Аинька поведал вчера коллективу жуткую историю. Кто-то накапал, будто он устроил в лоджии крольчатник. Вечером к нему явилась инспекторша из санэпидемстанции, и завтра эту инспекторшу хоронят. Как в том анекдоте. Метрополиец звонит начальнику своей жены сообщает, что она сегодня на работу не придет. «А завтра?» — спрашивает начальник. «И завтра». — «А послезавтра?» — «И послезавтра». — «А после послезавтра?» — «Как, слушай, после послезавтра придет?! После послезавтра хороним!» Тут инородцы, — даже те, кто слышал этот анекдот тысячу раз, взрываются хохотом. И мы смеялись, когда Аинька а кстати его вспомнил: уж больно точно схвачен метрополийский характер. Как реагируют метрополийцы, не знаю. Думаю, что никак не реагируют, потому что вряд ли кто при них такое станет рассказывать.
Вообще-то метрополийцы почем зря инородцев не трогают, но дразнить их не стоит. А лучше — без надобности вовсе не попадаться им на глаза, особенно сейчас, когда творятся непонятные вещи с ценами и все ищут виноватых. Повышают цены — народ начинает бунтовать, и Руководство, боясь за себя, тут же дает задний ход. Понижают — сразу пустеют прилавки. Смешно, хоть плачь.
Когда метрополийская толпа собирается у Дома Руководства, мы тоже не прочь покричать: «Даешь колбасы!» — и кричали бы, но останавливает одно обстоятельство. Иногда Руководство откупается вермишелью или там скумбрией в томате из стратегических запасов, но чаще откупаться нечем — закрома пусты. Тогда как бы само собой возникает мнение, что все съели инородцы, то есть мы. И нам становится не до вермишели со скумбрией. Наш экономист Г. А-й, с его типично инородческой внешностью, однажды три часа просидел, запершись в кабинке женского туалета на проспекте Согласия, пока метрополийцы не успокоились. Они — народ отходчивый, надо отдать им должное.
Так вот, по рассказу Аиньки, инспекторшу завтра хоронят потому, что он сидит со светом в любую стрельбу и не задергивает шторы. Пуля угодила ей в переносицу. Кровь хлынула на персидский ковер, доставшийся Аиньке от бабушки, работавшей когда-то посудомойкой в иранском консульстве. Благодаря бабушке Аинька почему-то считает возможным намекать на свое родство с Грибоедовым. Но позавчера ему было не до Грибоедова. Аинька пробовал замыть пятна, они как будто исчезли, но потом, когда ковер высох, обманным путем проявились и расплылись. Теперь придется нести ковер в химчистку, но, во-первых, там его могут окончательно испортить, а во-вторых, до ближайшей химчистки надо преодолеть баррикаду и два шлагбаума у постов муниципальной милиции. К тому же химчистка на правой стороне Суверенитетской, а правая сторона Суверенитетской — это даже кошки усвоили — при обстреле наиболее опасна…
Забавно, но, пока Аинька не упомянул кошек, вся контора слушала его вполне серьезно, а Л. С., дура набитая, и после целый день надоедала ему вопросом, правду он рассказывал или нет. Аинька многозначительно улыбался и был непробиваем, как скала.
Выстрелы, стоило мне затемниться, стихли. Но рисковать все равно не следовало. На ощупь я отыскал брошенные на диване газеты и пошел в ванную. Она глухая, и это очень удобно. В ванне хранится запас воды, а поверх лежит деревянный щит с матрацем. В ногах стоит тумбочка с телевизором. Снизу, от воды, веет сыростью, но зато можно спокойно читать и смотреть телевизор. Обычно я совмещаю и то, и другое.
