Заводная обезьяна - [41]

Юрке страшно стало, будто он, Юрка, знал, что сейчас все рухнет, стены, потолок, через секунду - катастрофа! Вот  сейчас  сам  он,  простреленный  и окровавленный, врежется в это холодное и  острое  стекло.  И,  опережая  миг неумолимой гибели, кресло, как катапульта, выбросило его  в  темный  проход, сквозь дверь, сквозь банановую зелень крохотного  садика  на  улицу,  сквозь дома... Очнулся, когда услышал где-то рядом:    

- Юра! Юра! Зыбин!    

Он остановился и увидел Айболита.    

- Вы меня ищете, да? - спросил Юрка, переводя дух.    

- Вас? Я думал, что вы  меня  ищете, -  засмеялся  доктор. -  Я,  знаете, совсем заплутал... Как вы думаете, где порт? Да, постойте, а куда же Николай Дмитриевич девался?    

- Разве он не с вами?    

- Со мной? Вы куда-то исчезли оба. Я искал, искал... Думаю, нам с  вами все-таки попадет от капитана... Ужасно все глупо получилось...    

Айболит сказал это так просто, что все нервное напряжение Зыбина  вдруг разом исчезло, ему стало снова хорошо и покойно, как тогда, в трактирчике  у испанца, и он засмеялся, сам не. зная чему, и сказал:    

- Попадет, обязательно попадет.     

Потом вдруг взял доктора за плечи и, прямо глядя ему в глаза, спросил:     - Иван Иваныч, я честный человек?    

- Не понимаю,- сказал рассеянно Айболит.

- Вы меня считаете порядочным человеком?    

- А какие, собственно, у меня есть основания думать иначе?    

- Давайте сядем. Это очень важно. Понимаете это очень важно... '    

Они вошли в небольшой скверик у веранды летнего  ресторана  и  сели  на скамейку под пальмой. Ствол у  пальмы  был  толстый  и  лохматый,  как  нога мамонта. Юрка погладил ствол, сказал тихо, задумчиво:    

- Вот, Иван Иваныч, какая случилась со мной беда...    

Он рассказывал медленно, подробно: о кошке,  об  испанце,  о  Паоло,  о заводной обезьянке, о пустом зале в кино  и  о  своем  страхе.  Когда  Зыбин кончил, доктор тронул его за руку и сказал:    

- Вы знаете, я бы дал ему по физиономии. Вы  ушли...  Может  быть,  это даже лучше... Но так оставлять этого дела нельзя! Как хотите, нельзя!    

- Все так говорят: "Не оставим!" А потом...    

- Да вы пессимист.     - А вы оптимист?    

- Да! А почему нет?    

- Ну, поздравляю. А ведь разница-то невелика: пессимист  -  это  просто хорошо информированный оптимист. Нет, доктор, Бережной - это сила.    

- Если поверить вам, да, сила.    

- А если вам?    

- Сейчас нет. Бережные сейчас не в моде.    

- Вы его перевоспитаете, да? И он  'Исправится,  да?  Поймите,  доктор, горбатого могила исправит!    

- Эту поговорку придумали бездарные, злые и нетерпеливые  люди.  Лечить гораздо труднее, чем хоронить, поверьте мне, я врач...    

- Пока вы его вылечите, он из вас самого горбатого сделает,- зло сказал Зыбин.    

- А это, дорогой мой, зависит от крепости костей.    

- Кости костями,  а  пока  прямо  по  курсу  крупный  скандал, - вздохнул Юрка. - Ведь формально он прав: я убежал, это факт. Я от него убежал  -  раз.. На траулер вовремя не вернулся - два.    

- Как можно рассуждать формально! Важна суть...    

- Да плевал он на суть! Вы думаете, он понимает, что оскорбил меня?  Да ничего подобного!    

- Тут вы, пожалуй, правы, - грустно сказал доктор.    

- В этом вся морская соль... Послушайте, послушайте. - Юрка взял доктора за руку. - Хорошо, что  мы  встретились...  Я  придумал,  но  вы  должны  мне помочь...    

- Только врать я не буду, - сказал Айболит.    

- Вам не надо врать! Врать буду я...      

Бережной уже заканчивал свою подробную "Объяснительную записку",  когда в каюту постучали.    

- Прошу...    

Арбузов заглянул в дверь.    

- Встречайте ваших беглецов, - сказал капитан и усмехнулся. Нехорошо так усмехнулся.    

Что-то оборвалось внутри Бережного: "Вернулись!  Вернулись!  Сто  шесть взял, сто шесть сдал! Чист!"    

Николай Дмитриевич  поднялся  на  мостик  и  в  синих  сумерках  увидел подходивший бот.  "Доктор  его  поймал, -  тотчас  сообразил  Бережной. -  Ну, погоди, голубчик..."    

Зыбин не успел даже занести к себе коробку с заводной  обезьянкой,  как его затребовали в каюту капитан-директора. "Начинается, - подумал Зыбин. – Все как по расписанию".    

Арбузов ходил взад-вперед, мерил ковер, иногда  искоса  посматривая  на Юрку. Бережной сидел на диване, за  полированным  столиком,  нога  на  ногу, курил.    

- Ну,  ну,  Вы  расскажите,  расскажите   капитан-директору   о   вашем поведении, о том, как вы убежали в загранпорту, расскажите, - ласково говорил Николай Дмитриевич.    

- Не понимаю? - спросил Юрка. Весь  очень  внимательный.  Голову  склонил чуть набок.    

- Чего же вы не понимаете? - нараспев, сердечно спросил Бережной. -  Это мы вот с капитан-директором не понимаем, как мог советский моряк  убежать  в загранпорту.    

- Как убежать? - спросил Юрка.    

- Вы кончайте прикидываться! - вдруг крикнул Бережной. - Кончайте дурака из себя строить!    

- Ш-ш, давайте тише, - сказал Арбузов, продолжая шагать по  комнате.  И Юрка внезапно понял: Арбузов не верил, что он убежал.    

- Когда его  приперли  к  стенке,  он  наутек  припустился, -  продолжал Бережной, - а здесь сразу все забыл, видите ли!