Зависть - [34]

Век не предоставил ей и секунды, чтобы передумать: как и в случае со ртом, он скользнул руками в предоставленный ею вход, касаясь теплой женской кожи. А потом пуговицы оказались расстегнуты, будто стремились к той же цели, что и он: полный доступ.

Он лишился контроля, когда последняя пуговица обрела свободу… Срань господня.

Красное кружево. Замысловатое красное кружево, укрывавшее идеально пропорциональные груди.

И значит, сквозь тонкую аппликацию он видел ее соски, тугие и напряженные.

— Тебе нравится, что я купила сегодня? — спросила она хрипло.

— Неплохо. — Он прокашлялся, когда его голос сорвался. — Совсем неплохо. Но то, что под ним — еще горячее.

С плавной грацией, ее руки прошлись по тонким, ярким бретелькам бюстгальтера… потом переместились вниз, к тугим соскам, которые, когда она выгнулась, молили его внимания.

Век с рыком задрал юбку до талии и устроился между ее ног, раздвигая их еще шире своими бедрами, устремляясь к тому, что так привлекло его взгляд: он притянул ее плоть сквозь изумительный лиф к своему рту, кружево терлось о его язык наряду с просвечивающей сквозь него розовой напряженной плотью.

Совсем скоро и этого стало недостаточно.

Грубой, нетерпеливой рукой он стянул чашечку вниз, обнажая сосок.

— Гребаный ад… — выплюнул он. — Ты…

Не заинтересована в его болтовне: ее пальцы вцепились в его затылок и притянули обратно к груди. Когда он втянул сосок, Рэйли подскочила на столе, и это резкое, требовательное движение лишило его последних остатков самоконтроля. В одно мгновение он принял на себя власть, просунул одну руку под ее ягодицы, поднимая еще выше, а другой рукой скользнул между ее бедер, направляясь к жару под колготками и трусиками.

Он потирал ее лоно, его ладонь ласкала холмик именно там, где нужно было…

— Век!

Звук его имени говорил «больше, больше, больше». И он даст ей желаемое. Сменив сторону, он вцепился во вторую чашечку бюстгальтера и потянул ее вниз зубами, прежде чем прихватить сосок.

Но этого все равно было мало. Ему нужен полный доступ к коже. Здесь, сейчас…

Вырвавшийся из нее стон был именно тем согласием, которое он желал услышать.

Господи, это произойдет, подумал он. Это действительно произойдет.

***

Век был настоящим доминантом.

Рэйли не ожидала меньшего, но казалось удивительным, как сильно это ее завело. Отчасти потому, что она понимала, — если ей станет не по нраву то, как далеко они зашли, Век мгновенно даст задний ход. Но дело также было в том, как он обходился с ней, в уверенности, силе, эротических возможностях, которые излучали его губы, руки и страстные, пылающие глаза.

Несомненно, он родился с врожденным талантом к сексу… и развивал его годами.

Внезапно, будто прочитав ее мысли, Век нашел ее взглядом и не отводил глаз, лаская языком сосок… и когда он смежил веки, София знала, — он хотел, чтобы она наблюдала за ним.

Какое это было зрелище. Он стянул вторую чашечку бюстгальтера и перешел к другой груди, лаская и посасывая сосок, пока его прямая ладонь касалась ее лона. Боже, он был таким большим… был повсюду: его эрекция крепкой длиной упиралась во внутреннюю часть бедра, плечи были такими широкими, что она ничего не видела за ними, а нижняя часть тела занимала все место между ее раздвинутыми ногами.

С ее грудью, приподнятой стянутым вниз бюстгальтером, распахнутой рубашкой и задранной до талии юбкой, следующим логичным шагом было бы снять тонкий нейлон, укрывающий ее ноги, и София приподняла таз от стола, чувствуя, как кружащая ладонь Века прижалась к ней еще сильнее. Запустив большие пальцы под эластичный пояс, она спустила колготки вниз и опустила бедра, и утягивающий материал скользнул к ногам.

— Я продолжу. — Век отклонился назад, его глаза горели, когда он окинул взглядом ее тело. — Ммм… именно там, где я хочу быть.

Когда он улыбнулся, словно хищник, она приподняла колени, чтобы помочь ему медленно снять колготки. И только когда тонкий капрон покинул ее ноги, София задумалась, как далеко все это зайдет. Она действительно собиралась довести до конца то, к чему они так стремились?

Если ответ «да», то есть ряд насущных проблем.

Но, блин, обсуждение презервативов убивало весь настрой… и, ага, сейчас она понимала, почему люди совершали безрассудные поступки, когда дело доходило до секса. То, что было на самом деле важно, что будет жалить, когда эти страстные мгновения подойдут к концу, то, с чем ей придется жить, вероятно, всегда… все это было не более чем отдаленное эхо, которое она едва слышала, на иностранном языке, который она не желала переводить.

Пятьдесят тысяч лет эволюции знали, что происходило.

Стремительным рывком Век вернулся к ее губам, глубоко целуя, его руки спустились вниз…

Проклятье, вырвавшееся из ее горла, было скорее вибрацией, чем звуком: его рука вернулась к ее лону, касалась внутренней стороны бедра, направляясь к трусикам, сочетающимся с бюстгальтером, который он уже видел и укротил.

— Век! — выкрикнула она снова, когда его ладонь скользнула к центральной полоске атласа.

Он был осторожен, прикладывая достаточное давление к чувствительному местечку, выписывая круги, от которых ее тело одновременно плавилось и нестерпимо напрягалось.