Зависть - [82]

- Как! - воскликнула Мари, смущенная этим упреком, - вы знаете, что Фредерик…

- Ну да, как же… Разъезжал на лодке, спасая потерпевших. Да что же это? Об этом достаточно твердят в Пон-Бриллане. Хорошенькое дело! Кто его заставлял этим заниматься? Ну, раз он это делал, значит, ему нравилось. Ну, тем лучше для него. Впрочем, газеты пестрят сообщениями о наводнении, и если имя моего сына будет упомянуто в* прессе, то мне это доставит удовольствие.

- Может быть, ему окажут какие-нибудь почести, - добавил Бриду с насмешливым и неискренним выражением лица.

- Впрочем, мы побеседуем потом с сыном - и серьезно, - сказал Жак Бастьен. - Для этого и приехал мой кум сюда.

- Я не понимаю вас, - пробормотала Мари. - Какое дело может быть у месье Бриду к Фредерику?

- Вы узнаете все завтра, так как я буду беседовать и с вами. Уж не думаете ли вы, что дело с тысячью елей пройдет для вас бесследно, как почтовое письмо?… Но уже шесть часов, пора подавать обед.

И он позвонил.

При этих словах молодая женщина подумала о серебре, проданном без ведома мужа. Наедине с ним она страдала, снося с обычной покорностью гнев, оскорбления и угрозы этого человека, но при мысли о ярости, которую он может проявить в присутствии Давида и сына, она задрожала, опасаясь возможных последствий подобной сцены.

Жак Бастьен сказал:

- Вы распорядились хорошо натопить комнату Бриду? Я вам писал, что он проведет здесь несколько дней.

- Я полагала, что вы разделите вашу комнату с месье Бриду, - ответила мадам Бастьен. - Иначе я просто не знаю, где его поместить.

- А комната наверху?

- Но ее занимает воспитатель моего сына.

- Ах, он живет там, этот латинист? Ну, так пусть уберется оттуда. Вот!

- Я, очевидно, вас стесняю, - вмешался Бриду. - Уж лучше я уеду.

- Ого, Бриду, решительно, мы начинаем сердиться, - ухмыльнулся Жак и, обратившись к жене, сказал свирепым тоном;

- Я же вас предупредил письмом, что Бриду проведет у нас несколько дней, а вы ничего не приготовили. Почему?

- Но, месье, куда же мы поместим воспитателя моего сына, если г-н. Бриду займет его Комнату?

- Воспитатель моего сына, - Жак с усмешкой пожал плечами, - у вас только это на устах. Вы ведете себя, как герцогиня. Ну, вот что: воспитатель вашего сына будет спать с Андре, он не умрет от этого.

- Месье, но в самом деле, вы не думаете, что…

- Перестаньте раздражать меня или я прикажу этому учителишке убираться вон из дома. Как! Я не могу уже быть хозяином у себя? Гром Божий!

Мари вздрогнула. Она знала, что Бастьен способен грубо выгнать воспитателя. Затем, подумав о беспримерной преданности Давида, она сказала, пытаясь скрыть слезы:

- Хорошо, воспитатель разделит комнату с Андре.

- Правда? - Жак с иронией усмехнулся. - Это весьма благоразумно.

- А впрочем, мадам, - добавил ласково Бриду, - воспитатель, как говорится, немногим лучше простого лакея - тот и другой находятся на жалованье. Без этого я никогда не позволил бы его выселить, как решил шутник Жак.

Вошла Маргарита и объявила, что обед подан.

Бриду снял сюртук, пригладил свои желтоватые волосы и галантно предложил руку дрожавшей мадам Бастьен.

Жак Бастьен бросил в угол палку, расстегнул редингот и вслед за женой и Бриду вошел в столовую.

Глава XXXII

Когда мадам Бастьен, ее муж и судебный исполнитель появились в столовой, там уже находились Давид и Фредерик.

Обменявшись взглядом со своим наставником, юноша приблизился к отцу и почтительно произнес:

- Добрый вечер, отец. Я полагал, что вы хотите остаться наедине с мамой, поэтому удалился с вашим приходом.

- По-видимому, ваши причуды прошли, - сказал Жак сардоническим тоном, - теперь вы больше не нуждаетесь в немедленном путешествии? Жаль, а то я решил развлечь вас поездкой.

- Я не понимаю, что вы хотите сказать, отец.

Вместо того, чтобы ответить сыну, Бастьен, все еще стоя, начал считать тарелки, находившиеся на столе. Увидев, что их пять, он грубо осведомился у жены:

- Почему пять приборов?

- Потому что нас пятеро.

- Как это? Вы, Бриду, я и наш сын - разве это пятеро?

- Вы забыли месье Давида, - ответила Мари.

Тогда Жак обратился к воспитателю:

- Месье, я не знаю, на каких условиях вас наняла моя жена. Что касается меня, то я здесь хозяин и не люблю, когда за столом сидят посторонние люди. Таков мой характер.

При этой новой грубости спокойствие Давида не поколебалось. Оскорбление вызвало на его лице краску, но он поклонился и, ни слова не говоря, направился к двери.

Фредерик вспыхнул от негодования и обиды, вызванной оскорблением, нанесенным достоинству его друга, хотел было следовать за ним, но умоляющий взгляд Давида остановил юношу.

В этот момент Мари обратилась к Давиду:

- Месье Давид, мой муж вынужден на несколько дней воспользоваться вашей комнатой, поэтому вам придется переселиться пока к старому Андре. К несчастью, у нас нет лишней комнаты.

- Нет ничего проще, мадам, - Давид улыбнулся, - Я мало бываю в доме. Я здесь недавно и должен уступить комнату.

Давид снова поклонился и вышел из столовой.

После ухода наставника Бастьен, не дав себе труда понять допущенную им бестактность, уселся за стол, так как несмотря на раздражение, испытываемое к жене и сыну, он сильно проголодался.