Зависть - [82]
- Как! - воскликнула Мари, смущенная этим упреком, - вы знаете, что Фредерик…
- Ну да, как же… Разъезжал на лодке, спасая потерпевших. Да что же это? Об этом достаточно твердят в Пон-Бриллане. Хорошенькое дело! Кто его заставлял этим заниматься? Ну, раз он это делал, значит, ему нравилось. Ну, тем лучше для него. Впрочем, газеты пестрят сообщениями о наводнении, и если имя моего сына будет упомянуто в* прессе, то мне это доставит удовольствие.
- Может быть, ему окажут какие-нибудь почести, - добавил Бриду с насмешливым и неискренним выражением лица.
- Впрочем, мы побеседуем потом с сыном - и серьезно, - сказал Жак Бастьен. - Для этого и приехал мой кум сюда.
- Я не понимаю вас, - пробормотала Мари. - Какое дело может быть у месье Бриду к Фредерику?
- Вы узнаете все завтра, так как я буду беседовать и с вами. Уж не думаете ли вы, что дело с тысячью елей пройдет для вас бесследно, как почтовое письмо?… Но уже шесть часов, пора подавать обед.
И он позвонил.
При этих словах молодая женщина подумала о серебре, проданном без ведома мужа. Наедине с ним она страдала, снося с обычной покорностью гнев, оскорбления и угрозы этого человека, но при мысли о ярости, которую он может проявить в присутствии Давида и сына, она задрожала, опасаясь возможных последствий подобной сцены.
Жак Бастьен сказал:
- Вы распорядились хорошо натопить комнату Бриду? Я вам писал, что он проведет здесь несколько дней.
- Я полагала, что вы разделите вашу комнату с месье Бриду, - ответила мадам Бастьен. - Иначе я просто не знаю, где его поместить.
- А комната наверху?
- Но ее занимает воспитатель моего сына.
- Ах, он живет там, этот латинист? Ну, так пусть уберется оттуда. Вот!
- Я, очевидно, вас стесняю, - вмешался Бриду. - Уж лучше я уеду.
- Ого, Бриду, решительно, мы начинаем сердиться, - ухмыльнулся Жак и, обратившись к жене, сказал свирепым тоном;
- Я же вас предупредил письмом, что Бриду проведет у нас несколько дней, а вы ничего не приготовили. Почему?
- Но, месье, куда же мы поместим воспитателя моего сына, если г-н. Бриду займет его Комнату?
- Воспитатель моего сына, - Жак с усмешкой пожал плечами, - у вас только это на устах. Вы ведете себя, как герцогиня. Ну, вот что: воспитатель вашего сына будет спать с Андре, он не умрет от этого.
- Месье, но в самом деле, вы не думаете, что…
- Перестаньте раздражать меня или я прикажу этому учителишке убираться вон из дома. Как! Я не могу уже быть хозяином у себя? Гром Божий!
Мари вздрогнула. Она знала, что Бастьен способен грубо выгнать воспитателя. Затем, подумав о беспримерной преданности Давида, она сказала, пытаясь скрыть слезы:
- Хорошо, воспитатель разделит комнату с Андре.
- Правда? - Жак с иронией усмехнулся. - Это весьма благоразумно.
- А впрочем, мадам, - добавил ласково Бриду, - воспитатель, как говорится, немногим лучше простого лакея - тот и другой находятся на жалованье. Без этого я никогда не позволил бы его выселить, как решил шутник Жак.
Вошла Маргарита и объявила, что обед подан.
Бриду снял сюртук, пригладил свои желтоватые волосы и галантно предложил руку дрожавшей мадам Бастьен.
Жак Бастьен бросил в угол палку, расстегнул редингот и вслед за женой и Бриду вошел в столовую.
Глава XXXII
Когда мадам Бастьен, ее муж и судебный исполнитель появились в столовой, там уже находились Давид и Фредерик.
Обменявшись взглядом со своим наставником, юноша приблизился к отцу и почтительно произнес:
- Добрый вечер, отец. Я полагал, что вы хотите остаться наедине с мамой, поэтому удалился с вашим приходом.
- По-видимому, ваши причуды прошли, - сказал Жак сардоническим тоном, - теперь вы больше не нуждаетесь в немедленном путешествии? Жаль, а то я решил развлечь вас поездкой.
- Я не понимаю, что вы хотите сказать, отец.
Вместо того, чтобы ответить сыну, Бастьен, все еще стоя, начал считать тарелки, находившиеся на столе. Увидев, что их пять, он грубо осведомился у жены:
- Почему пять приборов?
- Потому что нас пятеро.
- Как это? Вы, Бриду, я и наш сын - разве это пятеро?
- Вы забыли месье Давида, - ответила Мари.
Тогда Жак обратился к воспитателю:
- Месье, я не знаю, на каких условиях вас наняла моя жена. Что касается меня, то я здесь хозяин и не люблю, когда за столом сидят посторонние люди. Таков мой характер.
При этой новой грубости спокойствие Давида не поколебалось. Оскорбление вызвало на его лице краску, но он поклонился и, ни слова не говоря, направился к двери.
Фредерик вспыхнул от негодования и обиды, вызванной оскорблением, нанесенным достоинству его друга, хотел было следовать за ним, но умоляющий взгляд Давида остановил юношу.
В этот момент Мари обратилась к Давиду:
- Месье Давид, мой муж вынужден на несколько дней воспользоваться вашей комнатой, поэтому вам придется переселиться пока к старому Андре. К несчастью, у нас нет лишней комнаты.
- Нет ничего проще, мадам, - Давид улыбнулся, - Я мало бываю в доме. Я здесь недавно и должен уступить комнату.
Давид снова поклонился и вышел из столовой.
После ухода наставника Бастьен, не дав себе труда понять допущенную им бестактность, уселся за стол, так как несмотря на раздражение, испытываемое к жене и сыну, он сильно проголодался.
Переиздание остросюжетного романа широко известного писателя Эжена Сю о нравах французского общества XIX века.
Роман известного французского писателя Эжена Сю «Парижские тайны» завоюет внимание читателей увлекательным сюжетом. Персонажи книги – люди парижских трущоб и выходцы из высшего общества. Сложные взаимоотношения героев, эгоизм и благородство являются лейтмотивом произведения, ставшего значительным явлением в литературе XIX века. «После короткого молчания вдова казненного сказала дочери: – Пойди и принеси дров; ночью мы приведем в порядок дровяной сарай… когда вернутся Николя и Марсиаль. – Марсиаль? Стало быть, вы и ему хотите рассказать, что… – Принеси дров, – повторила вдова, резко обрывая дочь. Тыква, привыкшая подчиняться этой железной воле, зажгла фонарь и вышла…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пасторальные, полные юмора сцены жизни в Голландии, которые сменяются захватывающими, удивительными по своей экзотике эпизодами злоключений юных влюбленных в дебрях колониальной Гвианы, — найдет читатель в романе Эжена Сю.Книга рассчитана на массового читателя.
Мари Жозеф Эжен Сю (1804–1857) — французский писатель. Родился в семье известного хирурга, служившего при дворе Наполеона. В 1825–1827 гг. Сю в качестве военного врача участвовал в морских экспедициях французского флота, в том числе и в кровопролитном Наваринском сражении. Отец оставил ему миллионное состояние, что позволило Сю вести образ жизни парижского денди, отдавшись исключительно литературе. Как литератор Сю начинает в 1832 г. с авантюрных морских романов, в дальнейшем переходит к романам историческим; за которыми последовали бытовые (иногда именуемые «салонными»)
В популярном романе известного французского писателя Эжена Сю (1804–1857) даны картины жизни богачей и бедняков — высшего света и «дна» Парижа. Многоплановое повествование, авантюрный увлекательный сюжет романа вызывают неизменный интерес многих…Маркиз де Сомбрей случайно покалечил рабочего, переходившего улицу перед его каретой. Маркиз благороден и отдает на лечение бедняги кошелек с золотом. Но раненый умирает, а его дочь прелестна, и сразу же появляются желающие воспользоваться ее красотой. Маркиз не может допустить, чтобы его друг использовал девушку как проститутку.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.