Зависть - [81]
Его кум Бриду, облаченный в поношенный черный сюртук, был невысокого роста, лицо его усеивали веснушки. У него был лукавый взгляд, тонкие губы и выступающие скулы, и весь он удивительно напоминал хорька.
При виде Жака Бастьена Давид вздрогнул от жалости и горя. Он подумал, что Мари навсегда прикована к этому человеку, который, возможно, скоро перестанет проявлять великодушие и будет все время находиться на ферме.
Жак Бастьен и Бриду вошли в комнату, не поздоровавшись. Первыми словами, которые, нахмурившись, грубо произнес хозяин дома, обращаясь к шагнувшей навстречу жене, были следующие:
- Кто осмелился распорядиться вырубить мой ельник?
- Какой ельник, месье? - спросила Мари, не слишком понимая, что она говорит - до такой степени ошеломил ее приезд мужа.
- Что значит «какой?» - возмутился Жак Бастьен. - Мой ельник вдоль дороги. Разве я говорю по-турецки? Проезжая мимо, я увидел, что вырублено с краю около тысячи деревьев. Такие прекрасные ели! Я упрашиваю, кто продал их без моего разрешения?
- Они не были проданы, месье, - проговорила Мари, обретя самообладание.
- Если их не продали, то почему же их срубили? Кто велел это сделать?
- Я, месье.
- Вы?!
Изумленный Жак Бастьен на минуту умолк, потом произнес:
- Ага, это вы… Еще один пример. Что ты скажешь, Бриду?
- Надо посмотреть, сколько вырублено.
- Конечно, я посмотрю. А ради чего, мадам, вы распорядились вырубить столько прекрасных деревьев? Что за нужда у вас возникла в деньгах?
- Месье, я полагаю, что лучше нам говорить о делах, когда мы останемся одни. Вы, наверное, не заметили, что здесь находится месье Давид - новый воспитатель моего сына? - И мадам Бастьен указала на Давида, который держался на расстоянии.
Жак Бастьен повернулся и, смерив взглядом склонившегося мужчину, грубо сказал:
- Месье, я хочу поговорить с женой.
Давид поклонился и вышел. Фредерик последовал за ним, оскорбленный приемом, оказанным его другу.
- Ну, мадам, щелкопер-латинист ушел. Что вы мне ответите, наконец?
- Только когда мы будем одни.
- Если я мешаю, то удалюсь, - Бриду сделал шаг к двери.
- Эй, Бриду, ты смеешься? Я хочу, чтобы ты остался здесь! - приказал Бастьен и вновь повернулся к жене:
- Кум знает мои дела не хуже меня. Итак, поскольку мы говорим о делах (а ельник дело, и немалое), то Бриду останется.
- Хорошо, месье. Тогда я скажу в присутствии месье Бриду: я сочла своим долгом вырубить эти ели, чтобы дать возможность несчастным из Валя восстановить свои жилища, разрушенные наводнением.
Для Жака Бастьена это была такая непостижимая вещь, что он наивно спросил судебного исполнителя:
- Ты хоть что-нибудь понимаешь?
- Ну да, еще бы, - ответил тот с лицемерным добродушием. - Твоя супруга сделала подарок, вырубив ели для потерпевших бедствие. Не так ли, мадам?
- Да, месье.
Бастьен, задыхаясь от гнева, мог только пробормотать, глядя злобно на жену:
- Вы осмелились! Как, вы…
В бешенстве топнув ногой, он шагнул к жене, сжав кулаки с таким угрожающим видом, что Бриду бросился ему наперерез, восклицая:
- Перестань, Жак. Ну, какого дьявола? Ты ведь не умрешь от этого! Просто твоя жена сделала подарок в две тысячи франков для потерпевших наводнение.
- И вы полагаете, что вам это легко обойдется? - Жак пытался сдержать бешенство. - Уж не сошли ли вы с ума? Ведь эта вырубка ельника должна была броситься мне в глаза сразу после приезда. Вы не подумали об этом, а?
- Если бы вы были здесь, месье, - ответила тихо Мари, боявшаяся еще сильнее раздражить Бастьена, - если бы вы сказались, как и я, свидетелем разрушений и несчастий, которые причинило это ужасное бедствие, вы бы сделали то же, что и я - не сомневаюсь.
- Я? Гром Господень! Когда у меня самого часть лучших земель занесло песком…
- Но у вас еще много земель и лесов, а те несчастные, которым мы помогли, остались без крыши над головой и куска хлеба.
- Ага! Значит, я в состоянии давать хлеб и кров тем, у кого их нет? - воскликнул раздраженно Бастьен. - Я должен стать дойной козой? Ты слышишь, Бриду?
- Ты же знаешь, старик, что женщины ничего не понимают в делах и лучше, чтобы они в них не вмешивались, особенно в рубку леса, - ответил Бриду, сладенько улыбаясь.
- Но разве я приказал ей вмешиваться? - разъярился Жак Бастьен. - Мог ли я предполагать такую дерзость? Нет, подо всем этим что-то кроется… Ей просто надо отвести мой гнев в другую сторону. Ах, гром Господень! Я прибыл вовремя, Видимо, после тех просьб, с которыми она старалась подольститься ко мне в письмах, здесь должны были произойти в мое отсутствие какие-то плутни. К счастью, я в добром здравии и у меня крепкий кулак.
Мари бросила на мужа умоляющий взгляд.
- Я не могу сожалеть о том. что я сделала, - сказала она. - Единственное, о чем я сокрушаюсь, это то, что меры, которыми я надеялась заслужить ваше одобрение, напротив, вызвали ваш гнев.
Впрочем, - добавила молодая женщина, пытаясь улыбнуться, - я полагаю, что вы забудете свою досаду, узнав, с какой отвагой вел себя Фредерик во время наводнения. Он с риском для жизни спас Жана-Франсуа, его жену и детей и несколько других семей Валя…
- Гром Божий! И, вероятно потому, что он рисковал собой, а вам ни в чем не было нужды, вы решили проявить великодушие, разматывая мои деньги! - воскликнул гигант, прерывая жену.
Переиздание остросюжетного романа широко известного писателя Эжена Сю о нравах французского общества XIX века.
Роман известного французского писателя Эжена Сю «Парижские тайны» завоюет внимание читателей увлекательным сюжетом. Персонажи книги – люди парижских трущоб и выходцы из высшего общества. Сложные взаимоотношения героев, эгоизм и благородство являются лейтмотивом произведения, ставшего значительным явлением в литературе XIX века. «После короткого молчания вдова казненного сказала дочери: – Пойди и принеси дров; ночью мы приведем в порядок дровяной сарай… когда вернутся Николя и Марсиаль. – Марсиаль? Стало быть, вы и ему хотите рассказать, что… – Принеси дров, – повторила вдова, резко обрывая дочь. Тыква, привыкшая подчиняться этой железной воле, зажгла фонарь и вышла…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пасторальные, полные юмора сцены жизни в Голландии, которые сменяются захватывающими, удивительными по своей экзотике эпизодами злоключений юных влюбленных в дебрях колониальной Гвианы, — найдет читатель в романе Эжена Сю.Книга рассчитана на массового читателя.
Мари Жозеф Эжен Сю (1804–1857) — французский писатель. Родился в семье известного хирурга, служившего при дворе Наполеона. В 1825–1827 гг. Сю в качестве военного врача участвовал в морских экспедициях французского флота, в том числе и в кровопролитном Наваринском сражении. Отец оставил ему миллионное состояние, что позволило Сю вести образ жизни парижского денди, отдавшись исключительно литературе. Как литератор Сю начинает в 1832 г. с авантюрных морских романов, в дальнейшем переходит к романам историческим; за которыми последовали бытовые (иногда именуемые «салонными»)
В популярном романе известного французского писателя Эжена Сю (1804–1857) даны картины жизни богачей и бедняков — высшего света и «дна» Парижа. Многоплановое повествование, авантюрный увлекательный сюжет романа вызывают неизменный интерес многих…Маркиз де Сомбрей случайно покалечил рабочего, переходившего улицу перед его каретой. Маркиз благороден и отдает на лечение бедняги кошелек с золотом. Но раненый умирает, а его дочь прелестна, и сразу же появляются желающие воспользоваться ее красотой. Маркиз не может допустить, чтобы его друг использовал девушку как проститутку.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.