Зависть - [40]

- Мадам, приехал верхом доктор Дюфур.

Мари вздохнула свободно и покраснела от своих безумных опасений.

- Господин доктор хочет сказать вам что-то очень важное.

- Пригласите доктора подождать меня в библиотеке.

Зажгите огонь в камине и принесите туда лампу.

- Да, мадам.

Но, подумав, что тогда она удалится от своего сына, Мари с живостью окликнула служанку:

- Я приму доктора здесь, у себя. Попросите его подняться.

- Хорошо, мадам.

- Доктор здесь, в такой час? - удивилась мадам Бастьен, - чего он хочет? Не может быть, чтобы он успел получить мое письмо.

- Тут вошел доктор, сопровождаемый Маргаритой, которая сразу скромно вышла.

Первыми словами доктора при виде Мари были:

- Ах, что с Вами?

- Со мной? Ничего, доктор.

- Ничего? - воскликнул врач, с горестным изумлением глядя на Мари, так как бессонная ночь и особенно страшные вечерние переживания сильно изменили черты лица молодой женщины. - Ничего, в самом деле?

Мадам Бастьен, поняв мысль г-на Дюфура по его тону и выражению лица, ответила с горькой простотой:

- Ах да, понимаю…

И, приложив палец к губам, она добавила вполголоса, указывая глазами на дверь комнаты Фредерика:

- Говорите тише, прошу вас. Мой сын заснул только что. У него вечером был жестокий припадок. Я вам писала, просила прийти завтра. Это само небо вас послало.

Взволнованный тягостным впечатлением, которое произвело на него изменение в облике мадам Бастьен, доктор сказал, понизив голос;

- Поскольку я пришел сразу, то не буду просить у вас извинения за столь поздний визит.

- Неважно. А в чем дело?

- Я хочу поговорить с вами об очень серьезных проблемах, которые не терпят никакого отлагательства. Вот что принудило меня явиться к вам почти посреди ночи и с риском вас потревожить.

- Боже мой, что случилось?

- Ваш сын спит, не так ли?

- Да, я думаю.

- А если он не спит, может он нас услышать?

- Нет, но нужно сесть возле камина и говорить тихо.

- Так давайте поговорим там тихонечко, поскольку речь пойдет о нем.

- О Фредерике?

- О Фредерике, - кивнул доктор, садясь у камина возле мадам Бастьен.

И в самом деле, благодаря расстоянию и толщине двери своей комнаты, Фредерик не мог слышать ни слова из последующей беседы.

Глава XVII

Эти слова доктора Дюфура «Я хочу поговорить с вами о Фредерике» были так удивительно кстати, что Мари, не находя ответа, смотрела на медика с удивлением и ожиданием.

Он заметил это и сказал;

- Да, мадам, я хочу поговорить о вашем сыне.

- И по какому поводу?

По поводу моральных и физических перемен, которые вы замечаете в нем и которые внушают вам жестокую тревогу.

- Да, очень сильную.

- Дело в том, что он, может быть, выздоровеет.

- Вы вылечите его, милый доктор?

- Нет, не я.

- Что вы хотите сказать?

После минутного молчания доктор вынул из кармана письмо и протянул его мадам Бастьен.

- Будьте добры сначала прочесть это письмо.

- Письмо? А от кого оно?

- Вы поймете, читая его, оно пришло сегодня вечером.

Мари, изумляясь все больше и больше, взяла письмо и начала читать:

«Дорогой Пьер! Дилижанс остановился на час. Я воспользовался этим случаем, чтобы спешно написать тебе.

После того, как я расстался с тобой вчера вечером, тема нашей последней беседы занимала все мои мысли. Тс, что я видел, то, что я узнал от тебя, не могло не произвести на меня только мимолетное впечатление.

Этой ночью и утром я думал только о бедном сыне мадам Бастьен».

Мари прервала чтение, посмотрела на доктора, пораженная, и спросила:

- От кого это письмо?

- От моего лучшего друга, человека с самым великодушным характером и самым благородным сердцем на свете.

- Отзывы ваши говорят о нем хорошо. Но как он узнал?

- Вы помните день св. Губерта и того незнакомца у меня?

- С которым мой сын был так груб?

- Да.

- И вы рассказали ему, этому человеку…

- Все как есть. О чуде вашей материнской преданности. Да, признаюсь, что это было немного нескромным с моей стороны. Но продолжайте, я вас прошу, чтение письма.

Мари вновь принялась за письмо и перечитала слова, так ее поразившие.

«Этой ночью и утром я думал только о бедном сыне мадам Бастьен. Ты знаешь, Пьер, я физиономист, тренированный многочисленными наблюдениями, редко ошибаюсь в выводах, которые я извлекаю, рассматривая какие-либо лица.

Итак, я раздумывал о моих вчерашних наблюдениях, о том, что я видел, что произошло во время процессии св. Губерта - все привело меня к убеждению, что сын мадам Бастьен питает непреодолимую ненависть к молодому маркизу Пон-Бриллану».

Мари, ошеломленная правдой этого замечания, которое подтверждалось сценой в лесу, вздрогнула. При воспоминании об этом она спрятала лицо в ладонях и не могла сдержать душераздирающее рыдание.

- Мадам Бастьен, что случилось? - испугался доктор.

- Ах, - она содрогнулась. - Это слишком верно подмечено.

- Ненависть, которую чувствует Фредерик?

- Да, - подтвердила Мари сдавленным голосом, - страшная ненависть!

Затем, пораженная проницательностью доктора Дюфура, мадам Бастьен продолжала читать со все возрастающим интересом:

«Я не пытался открыть причину этой ненависти. Чтобы ее узнать, надо постоянно быть рядом с этим несчастным юношей.

Тогда с помощью терпения, изучения, разума можно будет без сомнения разгадать эту тайну и найти необходимое средство для излечения Фредерика.