Завидная невеста - [39]

– Жаль слышать, что твой отец скончался. Ты никогда об этом не упоминал. Вы с ним были близки?

– Да. – Рен улыбнулся, представив жизнелюбивого отца, высокого мужчину, со смехом шагающего по дорожке, или борющегося с Тедди, или поддразнивающего девочек. – Он любил нас. Никто в этом не сомневался. Отец понимал, что однажды я смогу занять его место, что мне достанет образования и жизненного опыта. Также он готовил к жизни и дочерей. Но его уход случился слишком неожиданно.

Рен замолчал, переполненный воспоминаниями о первых страшных минутах.

– Накануне днем я встретился с ним в клубе. Мы пропустили по стаканчику и обсудили лошадь, которую он хотел купить. Вечером я должен был присоединиться к семье на балу, но отец плохо себя почувствовал и был вынужден остаться дома. На следующее утро его не стало.

Эмма сжала ему руку и произнесла тихим голосом:

– Мы никогда не бываем готовы к уходу близких, внезапно это случается или нет. – Она перевела взгляд на океанскую даль. – Здесь очень красиво, но и опасно тоже. Иногда я начинаю сомневаться в том, можно ли людям тут жить. Здесь случаются ураганы, смертельные укусы насекомых, лихорадки, и нам не по силам ничего с этим поделать. Мы не можем сдержать шторм или отвести болезнь. Мы чертовски уязвимы. – Мой отец был крепким человеком, – продолжила Эмма, – и многие годы переносил трудности военной жизни. И все же лихорадка забрала его за неделю. Говорят, что мне повезло, потому что у меня была возможность попрощаться с ним, а у него – отдать последние распоряжения. Мерри дни и ночи просиживал у его ложа и записывал, когда отец был в сознании, а когда нет – просто говорил успокаивающие слова. Но все это не имеет значения. Мне его недостает, я до сих пор оплакиваю его. Полагаю, в этом мы с тобой похожи.

Они прошли вперед по береговой линии, держась за руки. Рен ощутил с Эммой связь, какой прежде не было у него ни с одним другим человеком. Возможно, он открылся перед ней, находясь под впечатлением близости, которую они познали в пещере. Возможно, в том повинно что-то другое. В одном Рен был уверен: когда они спускались к воде, он не собирался изливать перед ней душу. Совсем наоборот, хотел вызвать ее на откровенность. Ему никогда не приходилось поверять кому-то свои чувства. Китт уехал до того, как умер Драйден-старший, а усугублять своими душевными терзаниями горе сестер Рен не хотел.

Они с Эммой двинулись в обратный путь, к двуколке и припасенной в ней корзине для пикника. У Рена урчало в животе. Завтракали они, казалось, давным-давно, в другом мире. Рен расстелил одеяло и помог Эмме разложить провизию. Ей хотелось узнать больше о жизни в Англии.

– Я не была там с детства, – призналась она, откусывая сэндвич с ветчиной. – И мало что помню, за исключением того, что там было сумрачно и часто шел дождь.

Рен рассмеялся:

– В таком случае твои воспоминания точны и исчерпывающи. С тех пор мало что изменилось. Внимания заслуживает только лето в английской глубинке.

Рен принялся потчевать ее историями из жизни своей семьи в загородном доме, где они собирали клубнику, скакали верхом и плавали в реке.

За историями они не заметили, как умяли приготовленные для них кухаркой сэндвичи, манго и бисквитный торт. Дожевав последний кусок бисквита, Рен отложил салфетку. Эмма уже растянулась на своей половине одеяла, опираясь на локоть. Волосы ниспадали ей на плечо, придавая невероятно соблазнительный вид. Тело Рена немедленно отреагировало. В действительности после интерлюдии в пещере оно еще и не успокоилось. Его возбуждали каждое движение Эммы, каждый взгляд, прикосновение и слово.

Рен лег подле нее, и она поощрила его улыбкой, так что ему едва удалось сдержаться и не перейти к дальнейшим действиям. Ее желания подождут.

– Думаю, нам нужно поговорить, прежде чем ситуация зайдет слишком далеко.

Она не сопротивлялась, хотя он ожидал возражений с ее стороны.

– Мы же все время только и делаем, что разговариваем, – с напускной жеманностью отозвалась она и потупилась.

– Да. И это хорошо. Нормально мы не общались с тех самых пор, как я приехал. Иногда я ужасаюсь при мысли, что почти ничего о тебе не знаю – впрочем, как и ты обо мне, – и это притом, что много времени мы проводим вместе. Ну и прочие обстоятельства.

Она посмотрела на него в упор:

– Под «прочими обстоятельствами» ты подразумеваешь занятие любовью?

– И это тоже, – не моргнув глазом, ответил Рен. – У нас есть плантация, которой нужно управлять сообща, хотим мы того или нет. – Он указал рукой сначала на нее, потом на себя. – Теперь у нас еще и это, такое сильное и пьянящее, что трудно подобрать подходящее определение. Что мы делаем, Эмма? – Рен замолчал. Эмма теребила складку на одеяле большим и указательным пальцами. – Это ни к чему не обязывающая связь ради развлечения? Движут ли тобой подлинные чувства или ты претворяешь в жизнь некий хитроумный план против Гридли? Ответь мне, Эмма.

– Ты слишком много думаешь, Рен. – Эмма улыбнулась ему, чтобы смягчить свой ответ и, возможно, отвлечь. – Разве это не может быть просто сексом? Очень, очень хорошим сексом?

– Хотел бы я, чтобы так и было, но ни на секунду не верю в такую возможность. Слишком уж много всего на нас давит.