Завидная наша судьба - [2]
— Я дурак, я дурак... я балда, я балда. — Но вместо этих слов я шептал про себя: — Ты дурак, ты балда. — И упрямо молчал.
Вырываться было бесполезно — только удары станут больнее. Недели через две освоился я немного, реже стал подвергаться экзекуциям и начал кое-что замечать кроме своей работы. Я увидел, например, что, пока мы со Степаном оставались одни, он бесцеремонно таскал с полок кружева, перчатки, чулки и ловко прятал их у себя под одеждой. Обозленный как-то его придирками, я крикнул:
— Ты вор! Погоди, вот скажу хозяину, что ты делаешь тут каждое утро!
Это произошло, когда в магазине были все приказчики. Степан зарычал: «Брешешь!» — и бросился на меня с кулаками. Никто не встал на мою защиту. Вырвавшись и бросив в него большой оловянный чайник с водой, я убежал и больше в магазине Котлярского не показывался.
Через несколько дней мне удалось поступить на работу к Блохману, владевшему небольшой писчебумажной и книжной лавкой на той же улице. Блохман — глубокий старик, маленький, тихий, с длинными, до плеч, седыми волосами. Приказчиков он не держал и сам стоял за прилавком. Относился ко мне терпимо, но работой тоже загружал от темна до темна. У него я пробыл все лето и даже прихватил месяц начавшегося учебного года. Заработанные деньги хоть немного помогли семье. Мне купили ботинки и дешевый ученический костюм. Сколько было радости — сам заработал!
Третий год уже идет война. Сотни тысяч погибших и калек. Тысячи осиротевших семей. Жить с каждым днем все труднее. На фронте — поражение за поражением. Шапкозакидательских настроений нет и в помине. Народ ненавидит войну. Теряет она популярность среди мелкой буржуазии и интеллигенции. Недавний угар сменяется у них тяжелым похмельем. Те, кто вчера надрывали глотки в криках «ура» и пении верноподданнических гимнов, мечтают теперь спрятаться от жизни, уйти от беспросветной действительности, забыться.
И поплыли над Россией надрывные песенки Александра Вертинского: «Ваши пальцы пахнут ладаном...» Публика выла от восторга. Артист уводил ее в мир несбыточных грез, туда, где было забвение.
Однажды вечером я зашел к своему однокласснику по реальному училищу. В доме было полно гостей. Среди них сразу бросились в глаза двое: священник и прапорщик, видимо недавно выпущенный в офицеры. Я с интересом разглядывал обоих. Прапорщик, молодой человек лет двадцати — двадцати двух, весь скрипел ремнями и явно был душой общества, но не только потому, что носил офицерскую форму и собирался на фронт. Он был красив и обладал приятным лирическим баритоном. Аккомпанируя себе на гитаре, прапорщик пел модную тогда песенку:
Священник, уже успевший приложиться к стопке, старательно подпевал офицеру, закрыв от удовольствия глаза.
Но вот гости сели за стол. Из соседней комнаты я, к великому своему удивлению, увидел, как поп стаканами глушил водку и только покрякивал от удовольствия. Но еще больше меня удивило то, что после ужина он сел играть в карты. До сих пор я слышал, в том числе и от священников, преподававших закон божий, что игра в карты — великий грех. А тут сам батюшка с азартом режется в очко! «Грешнику» явно везло. На кучке бумажных денег возле него лежали уже карманные часы и серебряный портсигар прапорщика. Проигравшийся офицер шарил по карманам, ища, что бы еще можно было поставить на карту. Не найдя ничего, он быстро расстегнул кобуру и стал вытаскивать револьвер.
«Уж не стреляться ли он решил? Как Герман в «Пиковой даме»? — испуганно подумал я. Но прапорщик не собирался стреляться. Показав револьвер банкомету, он спросил:
— Пойдет?
— Пойдет, яко ты наг.
Не прошло и минуты, как поп выиграл и эту ставку. Я не выдержал, подошел к банкомету, спросил:
— Батюшка! Зачем вам наган? У вас есть крест, которым можно защититься от любого разбойника!
Посмотрев на меня красными, мутными от выпитой водки глазами, поп прохрипел:
— На бога надейся, а сам не плошай! Понял, глупыш? Изыде отсюда!
Задрав рясу, он ловко засунул револьвер в карман черных брюк, заправленных в сапоги.
Вскоре после установления в городе Советской власти возвратился с фронта отец. Сначала семье стало жить немного легче, но ненадолго. В Киеве утвердилось контрреволюционное националистическое правительство — центральная рада. Хлеба нет. Дров нет. Воды нет. За водой ходим к колодцу на Петровскую улицу — добрых два километра. Вдвоем с одиннадцатилетним братом возим хворост на саночках из Голосиевского леса (ныне он стал парком), тратя на каждый рейс 16–18 часов. А хлеб... Стоим в очереди по нескольку дней всей семьей и достаем три — четыре фунта. Хлеб темно-желтого цвета и обладает удивительным свойством через два — три часа так затвердевать, что и по виду и по вкусу его не отличить от засохшей глины.
Отец устроился на обувную фабрику на Куреневке, но почему-то часто уходит в другой район города — Печерск. Потом и совсем стал там пропадать. Ночь уже, а его нет. На улице настороженная тишина, которую то и дело нарушают винтовочные выстрелы. После каждого мать вскакивает с постели и шепчет:
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
Воспоминания генерала армии Алексея Семеновича Жадова рассказывают о годах Великой Отечественной войны. Свою военную службу советский военачальник начал простым красноармейцем еще в 1919 г. К началу Великой Отечественной войны Алексей Семенович был командиром корпуса, позже стал начальником штаба армии. В ходе Сталинградской битвы А.С.Жадов был назначен командиром 66-й армии, позже переименованной в 5-ю гвардейскую армию. Вместе с армией генерал-полковник Жадов прошел от Волги до Праги. На страницах своих воспоминаний военачальник рассказывает о том, как ковалась победа, разбирает различные боевые операции, дает точные характеристики своим сослуживцам и советским полководцам.
Автор этой книги — известный советский военачальник, прошедший большой боевой путь. В годы Великой Отечественной войны В. И. Казаков командовал артиллерией корпуса, армии, фронта. В своих воспоминаниях он делится с читателем впечатлениями о битвах под Москвой и на Волге. С любовью пишет о боевых друзьях — генералах и офицерах, о мужестве солдат. Больше всего в книге рассказывается об артиллерии, которой В. И. Казаков посвятил десятки лет своей жизни Книга рассчитана на широкие массы читателей.
Иван Васильевич Болдин прошел в рядах Советской Армии путь от солдата до генерала, участвовал в первой империалистической, гражданской и Великой Отечественной войнах. Большую часть своей книги «Страницы жизни» автор посвятил воспоминаниям о событиях Великой Отечественной войны, которая застала его на западной границе нашей Родины. Сорок пять дней провел генерал Болдин во вражеском тылу. Собранные им отряды советских войск храбро дрались и в конце концов прорвались к своим. В дальнейшем, командуя 50-й армией, автор участвовал в героической обороне Тулы, в освобождении Калуги, Могилева и многих других советских городов и сел. И.
На западных рубежах Отчизны застала война майора Н. Н. Beликолепова, влюбленного в свое дело командира-артиллериста. Ко дню великой Победы генерал-майор артиллерии Н. Н. Великолепов пришел во главе артиллерийской дивизии прорыва. Он участвовал в битве под Москвой, освобождении Смоленщины и Белоруссии, в боях на землях Польши, Венгрии, Австрии. Его память сохранила сотни героических подвигов, совершенных артиллеристами, которым и посвящается эта книга, рассчитанная на массового читателя.