Завещание Мазепы, князя Священной Римской империи - [11]

— Ты это сейчас придумал? Раньше ты об этом не говорил!

— Не говорил, — согласился Гриша и кичливо расправил плечи. — Ну и что? Открылись новые обстоятельства.

— Вот как? А причём тут воинская казна?

— Но не голыми же руками основывать новую Сечь! Для совершения длительной экспедиции и освоения новых земель, сход доверил переселенцам военную казну, вывезенную за Дунай. Если бы им удалось удержаться на миссурийских землях, кто знает, может, жовто-блакитный флаг сегодня развевался у берегов Тихого океана.

— Ну, ты загнул, — прервал я бравурную речь мечтателя. — Ещё немного и ты договоришься до Соединённых Штатов Украины.

Не раздумывая ни секунды, запальчиво Гриша ответствовал:

— Подумаешь! Маленькая Дания владеет огромной Гренландией, и никого это не смущает. А остров Сен-Мартен в Карибском море? Северная его часть — заморская территория Франции, а южная входит в состав Нидерландского королевства.

— Что из этого следует?

— То, что флаг Украины также мог бы развеваться в Америке.

— Эка, сравнил! Где Украина, а где Америка…

— Чего занервничал? Для международного права расстояния значения не имеют. Канада не жалуется, что находится под патронажем английской королевы без подписи которой ни один человек, даже семи пядей во лбу, не получит вид на жительство.

— Гриня, замолкни. Ты договорился уже до того, что при определённых обстоятельствах США именовалась бы СШУ. Соединённые Штаты Украины.

Гриша не почувствовал иронии и с воодушевлением подхватил идею.

— Не спорю, всё могло бы сложиться по-другому, и Миссурийская Сечь на правах отдельного штата присоединилась бы к тринадцати колониям, образовавшим Соединённые Штаты Америки. Но это уже из другой оперы.

— Об этом я и толкую. Нельзя утверждать о своей правоте в настоящем основываясь на доказательствах своей правоты в прошлом. Если бы да кабы…

Гриша разнервничался и повысил голос.

— Надо не спорить, а найти место на Миссури, где казаки разбили лагерь. Пора начать поиск казны. По нынешним ценам казацкое золото составляет немалую сумму.

— Гриша, очнись! — по инерции я пробовал облагоразумить его, понимая, что с наскока Гришу не сбить с панталыку. — Существует международное право. То, что находится в американской земле, Украине не принадлежит.

— А мы не станем об этом орать во всю глотку. Главное — найти клад. Как его легализовать — вопрос на закуску. Найдём золото, доставим в Вашингтон, в посольство Украины, а дальше — пусть мужики миркуют. Пораскинут мозгами. На то у них есть дипломы о высшем образовании.

В крышку бара, желая погасить пламя разгорающегося международного конфликта, требовательно застучали.

— Угомонись! — крикнул я непонятно кому и поспешил открыть дверцу бара. Не хватало ещё, чтобы чёртова бутылка сорвала крышку с петель.

Арестованная бутылка, на которой вновь светилась надпись «Українська горiлка з перцем», была выпита до дна. Я не удивился, усвоив уже, что от духа гетмана можно ожидать любых неприятностей, но Гриня, глянув на бутылку, схватился за голову.

— Как это я сразу не догадался!

— О чём ты?! — встрепенулся я, ставя бутылку на стол.

— Мы сами даём объявления в газету. И на тебя, и на меня. Ищем, мол, с целью женитьбы женщину, выезжающую…

Он не успел завершить начатую фразу, как, издав нечленораздельный вопль, бутылка бросилась в окно. Разбив стекло, она вылетела на улицу и шлёпнулась на асфальт.

— Вы что там, с ума посходили?! — завизжал снизу женский голос.

— Кому по рылу съездить?! — поддержал её мощный баритон.

Компаньоны съёжились, вобрали головы в плечи, не решаясь выглянуть в окно, и недоуменно посмотрели друг на друга.

— Старик, извини, я не виноват, — шёпотом пробормотал Гриша. — Она сама…

Он был напуган и бледен, как мел. Мелкие осколки повсюду рассыпаны были по полу, по которому ступать на босу ногу стало небезопасно.

— Что с ней? — я также перешёл на шёпот.

— Так кому там мозги вправить?! — продолжал греметь баритон.

Мы не подавали признаков жизни. Требовательно зазвенел телефон. Мы испуганно шарахнулись от трубки, как от проказы, но телефон не умолкал, и Гриша не выдержал.

— Заткнись, — прошипел он и выдернул из розетки шнур.

Я был подавлен. Не знаю, что ощущал потомок правобережного гетмана, но выглядел он тоже не лучшим образом.

Минуты через две в уши вонзилась сирена дверного звонка. Я подскочил к электросчетчику и, нажав на кнопку, «вырубил» во всей квартире свет.

Утренние испытания не завершились. Едва я сел в кресло, как через разбитое окно в комнату влетел завёрнутый в плотную оберточную бумагу предмет и шлёпнулся на пол.

Жестом руки Гриша остановил мою попытку приблизиться к свёртку, осторожно наклонился над ним, понюхал и, как сапёр, колдующий над бомбой, не дотрагиваясь, пристально его изучал. Наконец, он решился.

— Казан чугунный в доме имеется?

— На кухне…

— Принеси. И захвати сковородку.

Просьба была исполнена. Гриша надел на голову казан, лёг на пол и, прикрыв вытянутые руки сковородкой, опасливо развернул сверток. Внутри вместе с камнем лежал завернутый в тетрадный лист осколок выбросившейся из окна бутылки. На листке крупными буквами писалось: «Дурень».

— Не иначе, как весточка от гетмана, — устало процедил Гриша сквозь зубы, сел на пол и, обхватив руками голову, понуро опустил её. — Мы на ложном пути.