Затонувший лес - [71]

– Дай мне минуту. – Из-за голенища сапога Мер достала два металлических инструмента, в одном из которых Фейн узнал отмычку. Опустившись на колено, Мер принялась ковырять в замке.

Фейна чуть не трясло. Хотелось метаться по комнате, но это отвлекло бы Мер, и он стал просто разглядывать кабинет. Маленькая комната ничем не уступала в роскоши другим помещениям замка. Ряды книг, дорогие чернильницы, перья для письма и оставшиеся плесневеть пергаментные свитки. Продать эти ценности – так они бы кормили обычную семью целый месяц.

На стене висела размеченная цветными булавками карта.

К горлу, как желчь, подступило отвращение. Здесь Ренфру читал донесения и строил козни, разыгрывая в голове целые войны и оставаясь вдалеке от страданий и крови. Чужие жизни ничего для него не значили, с высоты своей башни он взирал на людей, точно меняла – на монеты.

Дверной замок щелкнул.

– Ну, вот и все, – пробормотала Мер. Спрятала инструменты за голенище сапога, потянулась к щеколде и…

Фейн услышал это слишком поздно.

Железо было в двери, в оконной раме, в отмычке, в тяжелой связке ключей, свисающей с крючка под полками. Железо окружало Фейна – единственное оправдание тому, что он не услышал его прямо за дверью.

– Стой, – одернул он Мер, но та уже выходила.

И, обернувшись, не увидела, как к ней тянется рука в латной перчатке.

Мер схватили за горло, и она, задушенно всхрипнув, вытащила нож. С поразительной быстротой ударила стражника в сочленение доспеха, и он с криком отшатнулся.

Второй стражник наотмашь ударил Мер по лицу и схватил за волосы. Запрокинул ей голову, обнажая клеймо.

Фейн без раздумий бросился на выручку… и замер.

Он убил уже три раза: грабителей на дороге и Блайта. Первых двух – случайно, третьего – по поручению иных. Он поклялся не использовать магию ради себя и своих целей, чтобы не уподобиться наемникам, которые уничтожили его семью. Он не станет убивать, потому что это легко или просто. Он никого не осиротит. Так он говорил себе всякий раз, избегая драки, сторонясь людей.

Нерешительность дорого ему обошлась. Третий стражник схватил его, заломив руки за спину. Фейн тихо крякнул, но вырываться не посмел, боясь пробудить магию.

Теперь двое стражников держали Мер. Третий – Фейна.

Всего три человека. Трех человек хватило, чтобы обречь целое княжество на погибель.

– Хари был прав, – пораженно произнес первый стражник. – Это она. Вот уж не думал…

– Мне надо попасть к Гаранхиру, – сдавленно проговорила Мер. Один из гвардейцев потянул ее за волосы так, что она приподнялась на цыпочках. – Ему надо знать…

– О, ты с ним увидишься. – Стражник встряхнул ее, как пес – пойманную крысу. – Он придет полюбоваться на твое тело. Убедиться, что мы свою работу сделали.

– Вы болваны! – зло выкрикнула Мер. – Я не покушаюсь на него! Ренфру мертв, и всему городу грозит опасность!

Второй стражник снял с пояса нож:

– Больше нет.

– Нам надо попасть к князю. – Голос Мер срывался от паники.

Фейн ни разу не видел ее в таком ужасе. Ни когда на ее глазах водяные лошади затоптали человека, ни когда ее предал Ренфру, ни когда на них напал гигантский вепрь, ни даже когда она сообщила, что скоро их всех захлестнет море.

Зато сейчас, пойманная латниками, она походила на зайца в капкане. Кидалась на стражников, билась и царапалась, пытаясь освободиться, но металл их перчаток сдерживал магию. Мер перестала быть заклинательницей воды, что уверенно провела людей через гроты и отыскала древний источник магии. Искаженное от страха лицо выглядело совсем юным, и Фейн понял: сейчас рядом с ним девочка, которую по приказу князя пытали и заклеймили. Воспоминания о казематах сковывали ее не слабее железа.

Фейн не мог стоять и смотреть, как ее убивают.

Мер была упрямой и озлобленной, могла утопить человека, не моргнув и глазом. Но при этом в ней жила доброта и отвага, какой Фейн не встречал. Мер рисковала жизнью и свободой, чтобы спасти всех в Кайр-Витно.

Руки Фейна были заломлены за спиной, и держал его один-единственный стражник. Схватись они – и магия вступит в силу. Тогда все годы, что Фейн не давал себе ни в чем воли и сторонился людей, пропадут впустую. Он станет душегубом – тем, кем поклялся не быть.

Хотелось бы Фейну сказать, что у него нет выбора. На кону тысячи жизней, и это кровопролитие – цена за их спасение.

Однако в глубине души Фейн выбирал не город, не княжество.

И он выбрал Мер.

Фейн затылком ударил стражника в лицо, сломав ему нос. Гвардеец отшатнулся, но было поздно: Фейн уже ощутил, как меняется. Он закрыл глаза, открыл их…

И позволил магии завладеть собой.

Глава 26

МЕР НЕ МОГЛА ПОВЕРНУТЬСЯ – стражник, крепко дернув за волосы, запрокинул ей голову назад, – но краем глаза все же уловила начало драки.

Стражник со сломанным носом заорал от боли и выпустил Фейна. А тот молниеносно выхватил у противника меч из ножен и рубанул его по шее.

Гвардейцы оттолкнули Мер к стене и вытащили мечи, но Фейн только презрительно стряхнул с клинка кровь и положил его плашмя на свободную руку – как бы метя острием в стражников.

– Беги, – прорычал он.

До Мер лишь через мгновение дошло, что он обращается к ней.