Заточенная в Золотой Клетке - [57]

Белла вздрогнула и её лицо исказилось будто бы от боли, а руки, до этого лежавшие на одеяле внезапно стиснули материю, в похожем на его собственный жесте. Ещё секунда и Белла издала пронзительный крик, а через мгновение её глаза распахнулись. Она продолжала всхлипывать, уставившись вверх и, кажется, не замечая ничего вокруг.

Несколько бесконечных мгновений спустя её взгляд стал более осмысленным и скользнул в сторону Каллена. Кажется, она совсем не ожидала его увидеть, потому что вскрикнула и резко отпрянула.

— Тише Белла, это я, — протянув к ней руку и успокаивающе погладив предплечье, произнес Каллен.

Это не слишком помогло. Утренние воспоминания не отпускали её, и она прекрасно помнила, как вел себя Эдвард сегодня днем. Как его руки стискивали её. И этот повелевающий голос, приказывающий ей… Она действительно была напугана, но потом вслед за страхом пришла боль. А сейчас, после нового кошмара с Чарли в главной роли, который тоже был воспоминанием из далекого прошлого, она снова была напугана и не знала, что ей делать. Она даже не могла понять, где находиться, пока её глаза не встретились с взглядом Эдварда.

Она, продолжая беспомощно всхлипывать, мгновенно перевернулась на другой бок, вжимаясь лицом в подушку и проливая туда оставшиеся слезы.

— Белла, тебе нечего бояться, я не сделаю тебе больно, обещаю! — говоря это, он с сожалением вспомнил те же слова, произнесённые им пару дней назад. Он вновь не сдержал обещание, а Белла по-прежнему пыталась доверять ему. Что же это такое? Сможет ли она простить его сегодня, сейчас? За то что он сделал, за то что в очередной раз повел себя хуже животного…

— Я это уже слышала… — сквозь всхлипы произнесла Белла, все ещё не отрывая головы от подушки.

— Я знаю, что вел себя ужасно, Белла, мое поведение ничем нельзя оправдать, но я готов сделать все, что угодно, ради твоего прощения, — рассеяно ответил Каллен, путаясь в словах и захлестнувших его чувствах, будто какой-то школьник. Никогда в жизни ему не приходилось оправдываться перед кем-то кроме Изабеллы…

— А как же это? — Белла оторвала голову от подушки и протянула к Каллену руку, на которой пестрели синеватые узоры. Он шумно сглотнул и вновь взглянул в глаза Беллы. В них было осуждение и отчуждение. В них был страх и было недоверие. Она не верит ему, и у нее есть на это все основания. Только вот что делать ему?

— Прости меня… — только и смог ответить он, не зная, какими словами и как сможет загладить свою вину перед ней.

Никогда и никому из тех, кого он любит, он не наносил побои или синяки. А теперь… Теперь он заново открывает себя, и эти открытия убивали его. А если Белла не простит его? Если проклянет так же, как Элис? Неужели она способна на такое?

И если окажется, что способна, его сердце вновь разорвется на части. А ведь оно лишь недавно начало потихоньку восстанавливаться, отстраиваться заново… очень медленно, но и этого было много. Неужели этим переменам пришел конец? Неужели гнев, поглотивший его, погубил эти только расцветающие цветы любви в ней? Возможно, он все напридумывал себе, но видя привязанность Беллы и страх в её глазах, он готов был склонить к её ногам весь мир, исполнить любое желание, сделать все что угодно. Только нужно ли ей все это? Возможно, её единственное желание — свобода? От кого? От него? Или от собственной сущности, от боли?

Сколько же вопросов… Где искать ответы?

Белла качнула головой и снова залилась слезами, опуская голову на подушку. Сердце Эдварда, которое и так разрывалось от жалости и боли, не выдержало больше. Его руки вновь опустились ей на плечи и стали ласкать их, будто бы надеясь избавить её от боли, причинённой им самим.

— У всех сумасшедших такие перепады настроения? — всхлипывая, спросила она, не поворачивая к нему головы, чем заставила Эдварда тихо усмехнуться, но он тут же посерьезнел:

— Ты права, я сумасшедший!

— Неужели я могу высказывать собственное мнение? — язвительно спросила она, но слезы, лившиеся по её щекам, и сотрясающееся от рыданий тело, не позволили этим словам прозвучать так, как надеялась Белла.

Страх в её голове, вызванный кошмаром, ещё не исчез, но теперь здесь был Эдвард, а он, несмотря на всю ту жестокость и сумасшествие, разгонял тучи ужаса после её пробуждения посреди ночи. Как бы она ни ненавидела его, как бы ни было сильно ее нежелание говорить с ним, но она не могла позволить ему уйти. Без него в эту комнату тут же вернутся призраки сомнений и трагедий, страшных воспоминаний и боли. А с ним… с ним боль совсем другая… Эта боль исходит не от прошлого, а от настоящего. От него самого… Ещё неизвестно, какая боль хуже, но для того, чтобы разобраться с обеими, ей нужно его присутствие. Она никогда не думала, что будет нуждаться в нем, но все случилось именно так.

— Можешь. Ты можешь все, что захочешь, Белла, — уверенно проговорил Эдвард, подбираясь ближе к девушке. — Все в этом доме, в мире, принадлежит тебе, зависит от тебя. Я весь твой, все мое естество. Ты можешь получить всего меня, или какую-то часть: я тоже завишу от тебя. Что бы ни говорили все вокруг, и в том числе я…