— А нам с тобой и не нужна взаимная любовь, Горан. Мне нужен твой портал, а тебе — топоры и дубины моих людей.
— Сколько их у тебя осталось, кстати?
— Хочешь оценить мое приданное? Это уже деловой разговор. Совсем чуть-чуть меньше трех сотен. — горделиво вскидывает подбородок она.
— Ого! А я был уверен, что они вас почти полностью разобрали.
— Я потихоньку снова обрастаю мясом.
Хлыст взглядом подтверждает сказанное.
— Да — ладно! Как?
— Не поверишь — многие приходят сами. В моменты тяжких потрясений — люди тянутся к сильному лидеру. Пусть даже вчера шарахались от него, как черт от ладана.
— Ну да, на фоне этих упырей — ты просто душка! Святая Рул! Заступница и защитница!
— Народ по малой капельке, но утекает из города. Пытается — во всяком случае. Некоторые, кому повезет просочиться между патрулей — попадают и к нам… Разные люди. Решительные и трусливые, ментально стойкие и не очень… Одни решают остаться с нами сами. Другим даже сейчас неплохо помогает профессиональный гипноз, плюс приобретенное мной умение подчинения. Оно весьма действенно влияет на психологически слабых людей. Кстати, ментальная неустойчивость — вовсе не означает физическую немощь. Чаще всего — даже наоборот. Те, кого удается подчинить — самые крепкие бойцы, если отдать соответствующий приказ. Умрут, но выполнят. Практически идеальные солдаты.
— Так же как и бойцы врага…
— Там все же несколько другое. Хотя пока я ни в чем не уверенна.
— Вот, кстати! А ты можешь их «перевербовать»? Ну, использовать это свое «умение подчинения»? И если не секрет — что это и как работает?
— А у тебя такого нет? Как же ты управляешь?
— Исключительно личным обаянием, харизматичностью и природной красотой души, — хмыкаю я. — Так что там с перевербовкой?
— Не могу тебе ответить. Пока — не могу! Возможно — необходимо иметь ментальную силу выше, чем у того кто ими управляет. А у него её — видать без меры. Но думаю и почти уверена: там есть что-то еще… Какая-то внешняя сила ему помогает!
— А «раззомбировать» эти организмы — хотя бы теоретически возможно?
— Снова буду честна — нет. Бесполезно. Во всяком случае сейчас… И даже, когда у меня будет больше материала для выводов и анализа — тоже сомневаюсь.
Далеко не факт, Горан, что подобное — вообще возможно. Психика человеческая и все с ней связанное — материя тонкая и метрической системой неизмеряемая.
— Да — у жизни много неразгаданных тайн для человеческого понимания припасено.
В общем понятно, что ничего не понятно. — вздыхаю я.
— Угу! Это тебе не как-либо что, а что-либо как, — почесывая затылок, поддерживает меня Валёк — как и я весьма далекий от психиатрии и загадок человеческого мозга, — А я только-только — пить бросить собрался.
— Мы их душили-душили, душили-душили… — перенимая эстафету у художника, бурчит себе под нос Зимний, старательно разглядывая кончик тлеющей сигаретки и избегая глядеть в моем направлении.
Похоже, данный суровый мэн — для себя уже все решил. И почему я не удивлен?
— Слушай, а ментально давить ты их пробовала, конечно? А то я попытался сегодня ночью, но видимого результата не наблюдал…
— Не поддаются. Простые «обратившиеся» — уж точно. А на «разумных» попрактиковаться — случая не было. Да и подобная неслабая поддержка с другой стороны — там по-любому имеется. Вообще — что ты от меня хочешь, Горан? Времени-то прошло — всего ничего!
— Ну да, ну да… Одним словом — мне надо подумать. Стоит ли оно того? Своих я заберу — так или иначе. Возможно — даже только за один этот раз уложусь. Ради чего мне упираться и людей под молотки пускать? Город? А на кой он нам? Ништяки и полезности? Худо-бедно, мы их и по дальним поселкам без настолько запредельного риска наковыряем…
— Да ладно, Егор — не набивай себе цену! Я и так заранее согласна на любую. Давай откровенно. Если бы портал был у меня или к примеру у твоего Зимнего, — Рул дружелюбно улыбается вскинувшему на неё глаза Валерону, — мы бы могли махнуть рукой на тех, кто здесь остался. Но даже мы бы вернулись… Чисто из самолюбия! У тебя оно конечно — не столь гипертрофированно болезненное, как у нас с твоим другом, но тоже имеется. Не обманывай себя, милый. Да и хрен бы с твоим самолюбием — допускаю, что ты в отличие от меня и этого достойного джентльмена — сможешь усмирить свою гордыню. Ибо напрочь лишен чувства собственного величия. Это я поняла… Но ты не сможешь бросить людей — хоть и старательно демонстрируешь всем и прежде всего самому себе — безразличие и даже презрение к судьбам обывателей. Сколько таких же детишек, как в твоем детском доме — здесь страдать останется? Под этими животными? Каннибалами и педофилами…
Рул безмятежно и одновременно требовательно-ожидающе уставилась на меня прозрачным, как горный родник взглядом.
Цинично «гыкаю» в ответ.
— Ты — завязывай мне на «гнилое» давить, кобра. Из твоих уст, подобные стоны о тяжкой участи народа — почему-то звучат совершенно не убедительно. Мне нужно снова напоминать тебе о совсем недавнем прошлом или сама с этим справишься?
— Извини! Ок! Как скажешь, дорогой! Теперь ты здесь командир! Ни на что не претендую. И вся под тобой! — она миролюбиво поднимает ладони, сооружает смиренную морду и украдкой косится на реакцию Амазонки, но не продержавшись и двух секунд, фыркает.
