Затмение - [28]

Успешно перехватив внимание и инициативу — она продолжает лекторским тоном:

— Основная масса — а это к слову, в среднем обычно до 90 % населения, сразу принимает свое новое положение и свой новый статус. Достаточно стремительно с ним свыкается и быстро забывает о прошлой жизни. Если «власть» предельно жесткая или просто творит беспредел, то масса отвечает на это — еще большей покорностью и холуйством. А впоследствии — сатрапа и тирана начинают вполне искренне любить. Лишь единицы остаются бунтарями внутри. Овцы остаются овцами — даже если они не покрыты шерстью, умеют издавать членораздельные звуки и умеют класть пищу в рот передними лапами, а ходят на задних конечностях. — Рул презрительно кривит тонкие надменные губы, — И вообще, так называемому «простому люду» — сиречь обывателям, в массе своей — по большому счету все едино: на кого, под какие лозунги и под какую идею или музыку — пахать. Лишь бы кормили и указали четкие границы дозволенного, чтобы ненароком по-незнанию их не нарушить. Ко всему привыкнут в конечном итоге.

— Короче — мне надо самому посмотреть на этот ужастик. Да и вообще — «жалом поводить». Значит, как здесь закончим — портал на перенос настрою. Подальше куда-нибудь, чтобы не примелькаться. И пока он переноситься будет — как раз время на экскурсию появится. Так спокойнее — зная, что выход тебе не отрежут…

Со звонким хлопком — Хлыст дуплетом убивает сразу двух кровососущих и довольно ощеривается. Будто все проблемы одним махом аннигилировал.

— Своих, как я понимаю — с нами сейчас решил отправлять? — киваю на терпеливо ожидающих в сторонке под кустиком — пожилую женщину с девочкой, — Дочь, кстати — на тебя очень похожа.

— Угу, — дернув уголком рта, улыбается Виталий, — А чего ждать-то? Как раз хотел тебя об этом просить…

— Зачем меня просить? Договаривались. Только ты сам знаешь — как там. Тоже не настолько все сахарно и нарядно, как хотелось бы. Но безопасней — без сомнения. Ну а сам-то чего думаешь?

— Думаю… — непонятно отзывается он.

— Я бы тоже переправил к вам имеющийся «мирняк», — встревает в наш разговор мачо Петр, — да и личный состав, возможно. Пока не выработаем внятную тактику ведения боевых действий — не вижу смысла его присутствия здесь.

— Переправим, — киваю я вояке, — сейчас прикинем. Только ты запасами и полезностями озаботься. С продуктами и прочим у вас как? Там пока — мы здешним провиантом народ кормим в основном. Не до охот и рыбалок. Все на стройке впахивают.

— Всё имеется, — кивает полковник, — обеспечены всерьез и надолго.

— Отлично! Тогда — как перекинем портал, так и займемся твоими.

— Желательно по правому берегу, если такое возможно, — уточняет он, — а то мосты только в городе — не пройти, а лодок не напастись.

— Согласен. Сам так же прикидывал. Так и сделаем. Закинемся еще подальше от города.

Кивая на уходящих к арке родных Хлыста, вполголоса честно признаюсь Рул:

— Не ожидал от тебя подобного гуманизма. Или это все же — продуманный и хорошо замаскированный рационализм?

— Просто подумала, что в новых реалиях — могу весьма неожиданно сдохнуть в любой момент. Как и все мы здесь…

— Я останусь с Гораном и его людьми, — вызывающе зыркнув в сторону матери, неожиданно влезает в разговор, до того молчавшая Кэти. И вопросительно смотрит мне в глаза.

В ответ на молниеносный взгляд Рул — неопределенно пожимаю плечами и трясу гривой. Подразумевая, что: «Я её не агитировал. Может ты сама слишком часто сморкалась в самооценку девчонки? Но это — не моих рук дело».

— Ты совершеннолетняя. Сама решай. Только сдается мне, что у нас с Гораном снова — мир, дружба и союз намечаются. Мы нужны друг-другу, как никогда. — она снова бросает взгляд на меня.

— Всё возможно. Только теперь это будет союз равных. И с правом моего решающего голоса. — подчеркиваю последние слова. — Ты уже порулила — теперь дай другому попробовать.

— Я же говорю — я вся твоя, мой милый! Любой каприз…

У Амазонки и на этот раз хватает ума — не повестись на неприкрытую провокацию.

… - Ну вот опять! Стоп! А вот это уже — что?

— Оперативненько они тебя «пробили», однако! — присвистывает, проводивший дочь и мать Хлыст. Все присутствующие дружно уставились на меня — явно желая протереть сквозную дыру в моем лице.

— Вотан вызывает Горана! Вотан вызывает Горана! Горан ответь Вотану! Это в твоих интересах…

Чуть поколебавшись — решаюсь. Ладно! Уговорил, черт красноречивый. А ведь весьма быстро мою персону вычислили, действительно:

— Горан на приеме. Кто ты такой — настырный и упорный человек? И чего тебе от меня надо?

— Спорный вопрос — кому из нас двоих, это сейчас необходимо больше?!

Отвечаю на твой первый вопрос — я главный среди тех, кого вы называете «обезумевшими» и «одержимыми». Или уже «обратившимися»? Самый главный! И сразу — к слову: мои зверики окружили и сейчас зайдут в гости к твоим людям на дачах. Умеешь устроиться. Уютное местечко, говорят — и люди хорошие. Бабёнки и девчушечки. Да и мужики вполне упитанные. Кто работать не сможет — все едино в дело пойдет и сгодится. Даже без соли. У нас отходов не бывает.

Да! Мне тут докладывают — у вас там еще и очень милые детишки! Во-всяком случае — моим неандертальцем — они нравятся. И признаюсь тебе со всей откровенностью — когда им что-то нравится: их очень трудно убедить — не ломать игрушки. Они ведь у меня — сами как дети. Только с большими херами и острыми топорами…