Затишье - [29]
Вчера утром Бочаров немного запоздал. Вошел боком, чуть сутулясь. И протянул Наденьке букетик подснежников, чистых-чистых, влажных еще от утренней свежести. Тонкий, едва уловимый запах таился в непрочных лепестках. Протянул и заторопился к кабинету.
Вечером Наденька показала цветы Степовому. Поручик криво усмехнулся:
— Напрасно вы доверяетесь юноше. Он с двойным дном.
«У каждого, наверное, это двойное дно…» — Наденька взглянула на Ольгу, внезапно посерьезнела.
— Скажи мне, наконец, почему ты так легко живешь, Ольга?
— Пока молоды, надо жить.
— Как? Для чего?
— Нам одна дорожка: выйти замуж, наплодить детей… — вдруг со злостью ответила Ольга. — Поверила, могут жить по-другому, потянуло к ним, а их отняли у меня! Все рассыпалось, все!
— О чем ты, Ольга?
— Брось, брось!.. А ты люби своего студента, если любить вообще умеешь!
Она махнула рукой и кинулась к воротам.
Пробежав все комнаты, Наденька бросилась к отцу:
— Какая мерзость, какая мерзость!
Нестеровский повернулся вместе с креслом. Был он по-домашнему расслаблен, только что выкурил мягкую сигару. Но сразу подтянулся, поднял плечи, словно ощутил на них эполеты.
Сбивчиво рассказала Наденька: Ольга Колпакова, поручик Степовой, да и не только они намекают ей на какие-то чувства к ссыльному студенту. Неужели отец не видит, что постоянное присутствие в их доме молодого человека Наденьку компрометирует? Если же есть в этом какая-то цель, то Наденька должна знать ее и соответственно себя поставить.
Нестеровский поднялся, заложил руки за спину, заходил по кабинету. На полированной крышке стола ломалась, двигалась его тень.
— Заранее прошу тебя ничего Бочарову не говорить. Он неопытен, вспыльчив, может натворить бог знает что… Через год в Мотовилихе будут строить новый завод. Потребуются специалисты, а их кот наплакал. Бочаров учился в горном институте, там же, где я… Юноша он умом живой и цепкий, может нам весьма пригодиться. Вот почему я решил занять мозг его полезными науками.
В шляпке и пелеринке на меху жарко, но Наденька прислонилась к дверному косяку, слушала, раскрыв глаза.
— Может быть, я зашел слишком далеко, — продолжал Нестеровский, — однако отступать нельзя. Я обязан доказать, что существуют иные методы воспитания, чем те, которые принято сейчас называть исправительными, и не хочу, чтобы надо мной смеялись и полицейские и нигилисты. А покамест пусть о нас говорят в Перми, как вздумается. В нашем городке и ребенка вымажут грязью…
— Какой ты чудесный у меня, папа! — Наденька поцеловала отца в щеку, поспешила к себе.
В своей комнатке сняла с полки томик Пушкина, просунула меж страницами палец, открыла, прочла вслух: «Откуда чудный шум, неистовые клики? Кого, куда зовут и бубны и тимпан? Что значат радостные лики и песни поселян?»
Она не понимала, что с нею происходит! Быстро разделась, нырнула в холодную постель, колени к подбородку. Почему-то вспомнила, как в детстве, в доме тетки, отбивалась от мамок и нянек в спаленке, раздевалась всегда сама. Так с улыбкою и заснула.
глава одиннадцатая
Он стоял над Камою на том самом яру, с которого зимой сбросили они с Некрасовым мешок. Дерево все так же цепенело в наклоне, но лед на реке потемнел, не было в нем уже тяжелой прочности. Там и сямразъедала его талая вода, ручьями низвергающаяся с обрывов. Она набухала под берегом, наползала, точила ледяные закраины, отдирала их от земли. В этой незаметной глазу работе таилась буйная взрывчатая сила. Вот-вот исполнится день, и грянет она. А пока еще холодный ветер морщинит забереги, старается дыханием своим обратить их в лед. Косте жарко, он подставляет под ветер лицо, расстегивает крючки ворота. Ах, если бы кто-нибудь знал, что пережил он за эти дни!..
Полковник Нестеровский предложил переселиться в его дом. Что же это: великое счастье быть рядом с Наденькой или из него все-таки выстругивают шпиона? Нет, вам не удастся, господин подполковник Комаров, вам ничего не удастся!
Он шагнул за перегородку, вытянул из-под кровати баульчик, забил его всякой мелочью, подвязал к ручке узел с одеждой и остановился перед хозяйкой.
— Спасибо за хлеб и соль, за ваши заботы.
— Что же поделать, голубчик, — ответила она, не подымая глаз. — Опять мне одной быть. — В голосе ее почудилась злость, но Костя не стал об этом раздумывать, поспешил к Капитонычу.
Усы у Капитоныча сползли на рот, нос отмок:
— Не забывай меня, крестник. И пореветь охота будет — угол, отыщется. Нашему брату таких углов на земле мало. Вот, бывало, когда наши офицера, после замирения, с ихними офицерами шампанское дули, а мы гнили в госпитале, уж так реветь хотелось. А нельзя — стыдно…
В руке — баульчик, узел. Шел вниз от церкви ученик горного начальника, студент у жизни Константин Бочаров. И вспоминал, что вон там, на закраине кладбища, где похоронены безродные и бесфамильные, собрал Наденьке букет первых белых цветков. А в том домике, где крыльцо с двумя столбушками по бокам, ел свой первый в изгнании горький хлеб… У одного из студентов его курса через ягодицы была татуировка по латыни: «когито, эрго сум» — «я мыслю, следовательно, существую». Студент пояснял любопытствующим, что задним умом он куда сильнее. Прежде Костя смеялся, а, пожалуй, напрасно.
Рассказы и повести о наших современниках, о непростом мире детей, о нравственном становлении человека.
Авенир Крашенинников родился в 1933 году в Перми.Окончив семилетку, учился в техникуме, работал прокатчиком на машиностроительном заводе имени В. И. Ленина, служил в рядах Советской Армии; сотрудничал в редакциях областных газет, на радио, в книжном издательстве.Окончил Высшие литературные курсы в Москве. Член Союза писателей СССР с 1964 года.Писать начал с четырнадцати лет. Первое стихотворение было опубликовано в 1953 году в бакинской газете «На страже». Первый сборник стихов — «Песня камских волн» — вышел в Перми в 1959 году.Авенир Крашенинников — автор десяти книг, среди которых документальные повести «Большая родня», «Лично причастен», повесть «Острые углы», роман «Затишье».О трагической судьбе Моисея Югова — славного сына уральской земли, первооткрывателя кизеловского угля, о его побратимах, крепостных крестьянах, об их высокой любви к родине повествует исторический роман «Горюч-камень».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дивья пещера… Одна из красивейших на Урале, одна из наименее изученных. Обследован и описан пока лишь главный ход пещеры. Но есть у нее еще и другие ходы и нижние этажи. Туда опасно спускаться даже хорошо подготовленной экспедиции. Однажды утром геолог Белугин обнаружил, что его сын Витька со своим приятелем Стасиком Вилюйским отправились в пещеру. Видимо, они попали в нижние этажи. Белугин с проводником Платоном Гридиным бросились на поиски. О карстовой пещере Дивьей и приключениях двух ребят, заблудившихся в ней, рассказывается в этой книге.
В детстве она была Софьей Олелькович, княжной Слуцкой и Копыльской, в замужестве — княгиней Радзивилл, теперь же она прославлена как святая праведная София, княгиня Слуцкая — одна из пятнадцати белорусских святых. Посвящена эта увлекательная историческая повесть всего лишь одному эпизоду из ее жизни — эпизоду небывалого в истории «сватовства», которым не только решалась судьба юной княжны, но и судьбы православия на белорусских землях. В центре повествования — невыдуманная история из жизни княжны Софии Слуцкой, когда она, подобно троянской Елене, едва не стала причиной гражданской войны, невольно поссорив два старейших магнатских рода Радзивиллов и Ходкевичей.(Из предисловия переводчика).
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».