Затерянный мир. Отравленный пояс. Когда мир вскрикнул - [124]

Впрочем, ждать нам пришлось недолго. Всего через три дня после завершения подготовки я получил письмо.

Это была обычная открытка, какие используют для приглашений на семейные торжества, в которой говорилось:

«Профессор Дж. Э. Челленджер,

член Королевского общества, доктор медицины, доктор наук и проч.

(последний президент Зоологического института и обладатель стольких титулов и званий, что для указания их всех здесь просто не хватит места)

приглашает

мистера Джонса (без дамы)

в 11.30 утра во вторник, 21 июня,

стать свидетелем триумфа мысли над материей

в Хенгист-Даун, графство Суссекс.

Специальный поезд отходит в 10.05 с вокзала Виктория. Пассажиры оплачивают билеты за свой счет. По окончании эксперимента состоится торжественный обед – либо не состоится, в зависимости от обстоятельств. Остановка – Сторрингтон. Ответьте, пожалуйста, и немедленно (с разборчивым указанием имени прописными печатными буквами) по адресу: 14 (бис), Энмор-парк, Кенсингтон».

Оказалось, что Мэлоун тоже получил аналогичное приглашение, которое его весьма рассмешило.

– Посылать нам такое – чистое бахвальство! – воскликнул он. – Как сказал палач осужденному: «Мы оба должны быть там, что бы ни произошло». Но зато теперь, уверяю тебя, весь Лондон будет это оживленно обсуждать, и наш старик наконец-то окажется там, где ему всегда хотелось быть – посреди сцены, в свете прожекторов, когда всеобщее внимание приковано исключительно к его лохматой голове.

Наконец этот великий день наступил. Лично я для себя решил, что будет неплохо еще раз спуститься в шахту накануне ночью, чтобы убедиться на месте в том, что все в порядке. Наш бур был закреплен в рабочем положении, противовес отрегулирован, электропитание можно было легко включить в любой момент, и я испытывал чувство удовлетворения, что моя часть этого необычного эксперимента подготовлена так, чтобы все прошло как по нотам. Электрический пульт управления оборудованием мы установили примерно в пятистах ярдах от устья шахты, чтобы свести к минимуму любую возможную опасность для персонала. Когда в то роковое утро я со спокойной совестью поднялся на поверхность, стояла идеальная для Англии летняя погода, и я вскарабкался до середины склона холма, откуда открывался общий вид на все происходящее на шахте.

Казалось, что сегодня в Хенгист-Даун съехалась вся страна. Все дороги вокруг, насколько хватало глаз, были забиты спешащими сюда людьми. Многочисленные автомобили, подпрыгивая и раскачиваясь на кочках, подъезжали к воротам огороженной территории и высаживали там своих пассажиров. На входе их встречала мощная команда охранников, не реагировавших ни на обещания, ни на взятки, и внутрь могли попасть только счастливые обладатели желанных пригласительных билетов. Поэтому большинство прибывших расходились от ворот и присоединялись к большой толпе, которая уже успела образовать на склонах и вершине холма плотную группу зрителей. Все это место чем-то напоминало Эпсом-Даунс в день проведения дерби. На внутренней территории было огорожено несколько участков с местами, предназначенными для привилегированной публики. Один из них был выделен для лордов, другой – для членов палаты общин, третий – для глав научных обществ и выдающихся ученых, включая господина Ле-Пелье из Сорбонны[187] и доктора Дризингера из Берлинской академии наук. Неподалеку располагалось специальное укрытие со стенами из мешков с песком и с рифленой металлической крышей для трех членов королевской семьи.

В пятнадцать минут двенадцатого вереница автобусов доставила со станции специально приглашенных гостей, и я спустился во двор, чтобы принять участие в их размещении. Профессор Челленджер во фраке, белом жилете и блестящем цилиндре стоял возле огороженной площадки для избранных, и выражение его лица представляло собой странную смесь преувеличенной и почти навязчивой благожелательности и напыщенного самолюбования. «Типичная жертва комплекса Иеговы[188]», как сказал о нем один из его критиков. Челленджер помогал провожать, – а иногда и подталкивать, – гостей на их места, а затем, собрав вокруг себя элиту приглашенных, поднялся на небольшой холмик с видом председателя, ожидающего приветственных аплодисментов. Поскольку таковых не последовало, он сразу перешел к делу, обратившись к публике громовым голосом, который был слышен в самых дальних уголках территории шахты.

– Джентльмены, – пророкотал Челленджер, – сегодня мне нет нужды адресовать свое обращение также и дамам. Уверяю вас, я не пригласил их не потому, что не ценю их присутствие; наоборот, я могу сказать, что наши отношения с прекрасным полом всегда были чудесными и безусловно доверительными, причем взаимно. – Эти слова были произнесены им в неуклюжем шутливом тоне с выражением фальшивой скромности на лице. – Истинная причина состоит в том, что в нашем эксперименте все-таки имеет место некоторый элемент риска и опасности, хотя это и не настолько серьезно, чтобы оправдать то беспокойство, которое я вижу на лицах многих из вас. Представителям прессы будет любопытно узнать, что для них я зарезервировал специальные места, размещенные на отвалах породы, откуда открывается замечательный вид на все, что здесь будет происходить. Они проявили к нашему проекту большой интерес, который порой граничил с наглым вмешательством в мои личные дела, так что в данном случае, по крайней мере, хотя бы журналисты не смогут упрекнуть меня в том, что я не позаботился об их удобстве. Если же ничего не произойдет, что также не исключено, я все равно буду знать, что для них я сделал все, что в моих силах. С другой стороны, если что-то все-таки произойдет, журналисты будут находиться на прекрасной позиции, чтобы все увидеть и впоследствии описать, если, конечно, окажутся в состоянии справиться с этой задачей.