Затаившийся Оракул - [12]
— Кто это? — спросила Мэг.
— Моя девушка.
Мэг нахмурилась. Я обрадовался, что рядом с ней нет мусорных пакетов, которыми можно кидаться.
— Так сделай перерыв! — настаивал я. — Заодно проветришься по пути на Лонг-Айленд.
— Хах, — сказал Перси. — Это что-то типа логики для ленивых. Окей, я в деле.
Он встал как раз в тот момент, когда вошла Салли с тарелкой свежеиспеченных шоколадных чипсов. По какой-то причине печенья были синими, но пахли они божественно (а я должен знать этот запах). Я ведь и сам божество с небес.
— Мама, ты только не волнуйся, — сказал Перси.
Салли вздохнула:
— Ненавижу, когда ты так говоришь.
— Я всего лишь подвезу этих двоих в лагерь. И всё. Тут же вернусь.
— Где-то я это уже слышала.
— Я обещаю.
Салли посмотрела на меня, затем на Мэг. Её выражение лица смягчилось, как будто врожденная доброта взяла вверх над беспокойством.
— Хорошо. Будьте осторожны. Было приятно с вами познакомиться. Пожалуйста, постарайтесь не умереть.
Перси поцеловал её в щеку. Он потянулся за печеньем, но Салли отодвинула от него тарелку.
— О, нет, — сказала она. — Аполлон и Мэг могут взять по одному, но всё остальное я оставлю в заложниках, пока ты не вернешься в целости и сохранности. И поспеши, милый. Будет стыдно, если Пол съест их, когда вернется домой.
Перси помрачнел и повернулся к нам.
— Вы слышали это, ребята? Жизнь печенюшек зависит от меня. Если из-за вас меня прибьют по дороге в лагерь, то я сильно разозлюсь.
Глава 6
К МОЕМУ ОГРОМНЕЙШЕМУ СОЖАЛЕНИЮ у Джексонов не было лука и колчана, поэтому они не смогли одолжить его мне.
— Я плох в стрельбе, — объяснял Перси.
— Да, но я-то нет, — сказал я, — ты ведь должен иметь то, что мне нужно.
Салли одолжила Мэг и мне пару флисовых пиджаков. Мой был синий с надписью БЛОФИС, вышитой внутри воротника. Быть может, это была защита от злых духов. Колдовство — не мое. Геката бы поняла.
Как только мы дошли до «приуса», Мэг запрыгнула на переднее сидение, что стало еще одним примером несправедливости моего бытия. Боги не ездят на заднем сидении. Я снова спросил их о Мазератти или Ламборджини, но у Перси не было ни того, ни другого. «Приус» оказался единственным автомобилем, которым владела его семья.
Я… просто… вау. Ничего себе.
Когда я сидел на заднем сидении, мне становилось плохо. Обычно я водил солнечную колесницу по небу, где каждая дорога была скоростной. Поверьте, мне, даже в январский полдень на ваших автострадах нет ничего впечатляющего.
Перси затормозил и рванул вперед. Я же пожалел о том, что не могу запустить огненный шар вперед и расплавить машины, преграждающие путь, дабы расчистить дорогу для нашего более важного дела.
— А на твоем «приусе» нет огнеметов? — спросил я. — Лазеров? Ну, или хотя бы бамперных ножей Гефеста? Насколько дешевый это автомобиль?
Перси уставился в зеркало заднего вида.
— Так вот как вы на Олимпе ездите?
— У нас нет пробок, — сказал я. — Это я тебе гарантирую.
Мэг крутила свое кольцо-полумесяц. Я снова подумал, что она все-таки имела какое-то отношение к Артемиде — луна была символом моей сестры. Может, Артемида прислала Мэг приглядывать за мной? Хотя, это глупое предположение. У Артемиды всегда были проблемы с делением чего-то со мной — полубоги, стрелы, нации, вечеринки в честь дня рождения. Это ведь фишка близнецов! А еще Мэг Мак-Кэффри ни разу не ударила меня, как это обычно делают последовательницы моей сестры. У девочки другая аура, которую я смог бы без труда определить, будучи богом. Но нет же. Теперь я должен опираться на инстинкты смертного, которые были равны попыткам поднять иголку в варежках.
Мэг повернулась и посмотрела в заднее стекло, возможно, проверяя, не преследуют ли нас какие-нибудь светящиеся шары.
— По крайней мере, нас не…
— Не говори это, — предупредил Перси.
Мэг фыркнула.
— Ты даже не знаешь, что я собиралась…
— Ты собиралась сказать, что, по крайней мере, нас не преследуют, — сказал Перси. — Сглазишь нас. Скоро мы заметим, что нас преследуют. Потом, в конце большой битвы, мы потеряем машину моей семьи, и, возможно, разрушим всю автостраду. И, в конце концов, нам придется бежать весь путь до лагеря.
Мэг выпучила глаза.
— Ты предсказываешь будущее?
— А мне и не надо, — Перси перестроился на другую полосу, где движение шло не так медленно.
— Я через это прошел. И, кстати, — он бросил на меня осуждающий взгляд, — никто теперь не может предсказывать будущее. Оракул молчит.
— Что за оракул? — спросила Мэг.
Никто из нас не ответил. На мгновение я был так ошеломлен, что не смог говорить. И, поверьте, я был очень удивлен его молчанием.
— Он по-прежнему не говорит с вами? — спросил я тихим голосом.
— А ты не знал? — спросил Перси, — в смысле, естественно, тебя не было шесть месяцев, но это случилось на твоих глазах.
Это несправедливо. Я был занят, скрываясь от гнева Зевса, и это было совершенно законным оправданием. Откуда я мог знать, что Гея воспользуется преимуществами войны и хаоса и возродит моего древнейшего, величайшего врага из глубин Тартара, чтобы он мог завладеть своим старым логовом в пещере Дельф и отрезать источник моей силы предсказания?
