Затаившиеся ящерицы - [4]
О Боже!.. Я больше не могу. Боже… боги… дьявол… пошли мне привед из ада! Пошли!!! Я хочу изрезать эти губы. Губищи! Хочу!
Нечеловеческим голосом Бетси произнесла: «Боги мои, дайте», – вернувшаяся Элен услышала голос охрипшего пьяницы… «Дайте мне их…»
– Ты что – молилась? – усмехнулась Элен. – Я и не знала, что ты того-этого… о…
Элен завела глаза к небу, засунув палец в рот.
Да-а… – Бетси залезла под майку, сорвала крестик с тонкой серебряной цепочки и бросила его в портрет предка. Лёгкий как дрожь звон, лёгкий смех сверху. Элен села рядом. Надо было о чём-то говорить. Долгие минуты молчания. Как роковой выстрел звонок. Телефона. Элен вскочила.
Майк?!! – звук заполнил каждый миллиметр пространства комнаты, вытеснив весь кислород. Бетси задыхалась. Совсем близко. Её рука мяла материю дивана. Замерла в конвульсии. Элен плюхнулась на руку Бетси.
Конечно, никакой не Майк. Ошибка!
Мгновенно, пытаясь высвободиться, палец угодил во что-то жгуче-горячее, ядовито мокрое, мягкое как густая кровь.
«Мамочка, там они, ящерицы!» – кричала маленькая Бетси, бросившись на шею к разгневанной матери. Захлёбываясь и дрожа, она пропищала: «Там, за комодом! Из-под комода… ящерица и рыба взлетела вверх…» – «Придумай что-нибудь получше», – сказала миссис Спенсер, которой пришлось пожалеть ребёнка (вообще, она была очень доброй). Надо было придумать что-нибудь поправдивее, но это пришло само собой.
Наверно Бетси польстилась на варенье. А родителям вечно жалко. Не варенья – лучшей жизни, страшной формы, которой нет. Съел варенье – заешь горчицей, детка, а то привыкнешь! Бетси была поставлена в свою большую комнату с высоким-высоким потолком, заваленную постаревшими игрушками (ей уже 6!), громоздившимися вокруг огромного комода, который неизвестно как попал сюда через такую узкую для него дверь.
Через секунду Бетси уже морщилась от того, что она, такая большая, вжалась в пухлое тело миссис Спенсер, своей мамочки.
Вместе!
Два искрящихся электрических шара сорвались с чёрной высоты и упали, разбившись вдребезги, орошая вселенную агониями синих молний. Осколки разлетались во все, во все, во все стороны… Разлетались звёзды. Пыль.
Элен приподнялась, пытаясь встать. Бетси свалилась к её ногам. Где-то светились звёзды. Звёзды, угловатые, напоминающие лебедей, летели, вращались, сталкивались друг с другом, на мгновенье окрашивая всё в пламенеющий ярко-красный или жёлто-зелёный цвет.
– Тебе плохо?
Бетси открыла глаза. Элен. На коленях, её губы у моего носа – длинная!
– Пойдём в ванную… вот… вот так…
– Элен! – вскрикнула Бес и вырвавшись у поднимавшей её под локти подруги упала на паркетный или каменный пол.
Снова жёлто-зелёный экран, красные круги, звёзды-лебеди… Снова (слова) тебе плохо. Бетси выговорила, что справится сама. Кое-как поднявшись, она понеслась в ванную. Добравшись, захлопнула дверь, защёлкнула и нечаянно рухнула на пол, хватаясь за раковину. Поднявшись, скользя влажными руками по зеркалу и не узнавая своих глаз, опять повалилась вниз. На полу она подняла белые тоненькие трусики.
Больше ничего. Ничего! Ничего…
Это мокрые трусики Элен. Славная девочка из романа. Маленькая. Ма-а-аленькая. А-ха-ха! Мамочка!
Распластавшись на полу, Бес засовывала трусики в рот, поглотив их все, она вскочила и врезалась головой в зеркало.
Очнувшись в осколках, она, вытащив трусики, высунула язык, самое большое клинообразное его отражение она подняла и лизнула его зазубренный, косоотломившийся край. Какое-то странное волнение, неприятное как прикосновение холодного металла, передавалось от левой руки к сердцу. … долго ждала, когда из царапины появится кровь. Вдруг она… и ещё раз, ещё, ещё – больше! Рука напряглась… У правой руки, казалось, отскочил мизинец… Бес смотрела, оскалясь и плача, на четыре разъехавшиеся ранки, так похожие своими заворотами на эту облупленную вишню, нет, лучше черешню, она вкуснее, хотя я никогда не удосуживалась её… Боже! Только кровь мешает… и опять – вишня… Бес видела что-то белое в ране и подумала, что это кость… Волосы, совсем длинные, как рука, лежали на полу в крови – глаз Бес тоже лежал на полу рядом с осколком зеркала… Сначала Бес извивалась и хваталась за рану, но потом затихла.
В дверь стучали. Потом дверь распахнулась…
Спросите девчонку, хочет ли она пойти с Вами посмотреть на лунное затмение, случающееся один раз в сто лет! Феерия под запрокинутыми взглядами в небо. Нет, она не хочет. Не хочет. Не не может, а не хочет. Кому какое дело-то!
Постыдно… А ты, Фредди, об этом пожалеешь. Гнусный нахал! Полюбить такую… куклу! Как размалёвана… И учится наверно неважно – сразу видно!.. новенькая!
Она и вправду училась плохо и на три года старше… что за чушь! Сколько проклятий. И это почти у каждого… Умники и умницы – это дебилы, очкарики-недотёпы, девочки с косичками, маменькины сыночки и дочки. Дура!
Как всегда. Всё хорошо и светло. Лицо Элен. Очнулась я. Приподняла перебинтованную руку. Жалюзи (спальни) открыты, и там темно. И здесь, но не очень.
Беth больно шевельнулась, хотела встать, но словно придавленная бетонной плитой откинулась на подушку, потолок показался такой плитой, которая вот-вот сорвётся вниз.
Роман в очерках, по сути, настоящий нон-фикшн. В своей фирменной иронической манере автор повествует о буднях спальных районов: «свистопляске» гастарбайтеров за окном, «явлениях» дворовых алкашей, метро, рынках, супермаркетах, парках отдыха и т. п. Первая часть вышла в журнале «Нева» (№2, 2015), во второй части рассказывается о «трудах и днях» в Соборе Василия Блаженного, третья часть – о работе на крупной телекомпании.Впервые публикуется 2-я часть, полный текст 1-й части с предисловием автора.
1993-й год. Россия. Деревня. Разухабистые школьники захватывают школу… Им помогают не менее разухабистые фермеры… Германика отдыхает, да она пока что если и родилась, то под стол пешком ходит: текст и написан 16-летним автором-хроникёром в лихие 93—94-е годы!«В этой книге Шепелёв – первооткрыватель некоторых психологических состояний, которые до него в литературе, по-моему, ещё не описывали, либо описывали не настолько точно, либо не верили, что подобные состояния существуют». Сайт: chaskor.ru.
Второй роман Алексея А. Шепелёва, лидера группы «Общество Зрелища», исповедующей искусство «дебилизма» и «радикального радикализма», автора нашумевшего в молодёжной неформальской среде трэш-романа «Echo» (шорт-лист премии «Дебют»-2002).«Maxximum Exxtremum» — «масимальный экстрим», совпадение противоположностей: любви и ненависти, высшего и низшего пилотажа экзистенциального бытия героев. Книга А. Шепелёва выделяется на фоне продукции издательства «Кислород», здесь нет привычного попсово-молодёжного понимания слова «экстрим».
По вечерам по тёмной околице бродит человек и громко поёт: «Птица щастья завтрешнего дня, вы-бери меня!..» Это Коля Глухой, местный пьяница: ходит по селу, стучит в окна, требует самогону… Познакомьтесь с ним и с другими колоритными персонажами – жителями обычного села тамбовской глубинки. Не фольклорные, а настоящие современные крестьяне работают, отдыхают, веселятся и грустят, поют и мечтают. Об их настоящем, о советском прошлом с его ушедшей культурой с уважением и юмором рассказывает автор.
У Алексея А. Шепелёва репутация писателя-радикала, маргинала, автора шокирующих стихов и прозы. Отчасти она помогает автору – у него есть свой круг читателей и почитателей. Но в основном вредит: не открывая книг Шепелёва, многие отмахиваются: «Не люблю маргиналов». Смею утверждать, что репутация неверна. Он настоящий русский писатель той ветви, какую породил Гоголь, а продолжил Достоевский, Леонид Андреев, Булгаков, Мамлеев… Шепелёв этакий авангардист-реалист. Редкое, но очень ценное сочетание.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Молодая женщина, искусствовед, специалист по алтайским наскальным росписям, приезжает в начале 1970-х годов из СССР в Израиль, не зная ни языка, ни еврейской культуры. Как ей удастся стать фактической хозяйкой известной антикварной галереи и знатоком яффского Блошиного рынка? Кем окажется художник, чьи картины попали к ней случайно? Как это будет связано с той частью ее семейной и даже собственной биографии, которую героиню заставили забыть еще в раннем детстве? Чем закончатся ее любовные драмы? Как разгадываются детективные загадки романа и как понимать его мистическую часть, основанную на некоторых направлениях иудаизма? На все эти вопросы вы сумеете найти ответы, только дочитав книгу.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.