Защитник Седов - [5]
Посев негодных семян? Но ведь из-за засухи неурожай был во всей области и двух соседних. Заражали скот болезнями? Но в целом крае была эпизоотия… «Гнусное покушение на стахановку полей, участницу Всесоюзного съезда колхозников-ударников Ольгу Дубяк, которую едва не искалечил бык Хмурый (к-з „Светлый путь“), временно сбесившийся от уколов ядовитых лекарств, сделанных с вредительской целью бывш. зоотехником Ростовцевым»… «Бывш. зав. райзо Осмоловский дал подкулачнику Серегину 250 руб. с подлой целью поощрения его на изъятие магнето из трактора „Фордзон“ с целью срыва посевкампании…» «Скрытовредительские методы сева…»
Седов несколько раз перелистал все пять томов. Нигде никаких указаний на экспертизу. Возможно ли? Это уже по ту сторону правосознания!
Но экспертиза была. Вот и заключение (почему-то в конверте с надписью: «Личные документы осужденных»). Странное заключение: «Затруднительно представить данные», «Можно предполагать умысел», «Вероятное умение вредителей заметать следы своих чудовищных преступлений привело к невозможности установить…» Это юридические документы!
Делать выписки не полагалось. Это считалось тяжким преступлением. Можно было только надеяться на память. О, память у него хорошая. Вот вам, пожалуйста, кусок из речи товарища Вышинского, которую он читал в «Соцзаконности». Дословно:
«Нужно просто взять себе за правило — вести себя так с любым человеком, чтоб, если этот человек окажется врагом, он не мог бы извлечь из этого знакомства что-нибудь полезное…»
Наверно, это правильно, в условиях капиталистического окружения. Но как это — с любым?
Ранним вечером к Седову в угловой кабинет на втором этаже пришел знакомый секретарь.
— Простите, — сказал Седов, чувствовавший себя виноватым перед несчастным совслужем.
— За что? — грустно спросил тот. И Седов не смог сказать: за то, что я вас выдал. И он сказал совсем другое:
— За то, что я так бесцеремонно занял чужой кабинет. Он, наверно, нужен хозяину.
— Нет, — сказал секретарь. — Он ему уже не нужен.
Седов вспомнил белые ущербины на двери кабинета: видно, табличку срывали поспешно, «с мясом».
— Я про другое… Я думаю, нехорошо, что вы держите дело так долго, — проговорил секретарь и сразу замахал руками, испугавшись, что тот неправильно его поймет. — Я не в служебном смысле… Они же ждут… смерти… Подумайте, каково им ждать. Лучше уж скорее. Я их знал всех… Маленький же город…
И он замолчал, проглотив последние слова. Безусловно, он хотел сказать: «Они хорошие люди». Седов почему-то был в этом уверен…
…На другой день состоялось новое объяснение с зампредом. Нужно было разрешение на встречу с приговоренными. И опять отказ. И опять — каренинским тоном:
— В таком случае извольте письменно, а я уж доложу…
— Что вы все именами фигурируете, — с гадливостью сказал зампред. — Я просто понять хочу. Мы ведем смертельную схватку, а вы, законники, суете нам параграфы в колеса. Что это, интеллигентщина или что-то похуже?
— Но они могут оказаться невиновными. Или не столь виновными. Я обязан из этого исходить…
Человек в зеленой сталинке серьезно и грустно, даже почти мягко посмотрел на Седова:
— Не могут, дорогой товарищ, не могут. Когда идет такая схватка. Не могут такие оказаться чистенькими. В этом логика борьбы.
Однако разрешение было дано. На троих приговоренных — Кузина, Хреновских и Осмоловского. Четвертого — Рязанцева — ему посещать не было оснований. Ведь к Седову обратились три жены. А четвертая, Рязанцева, как поговаривают в городе, сразу после приговора подхватила своих двух близнят и уехала в неизвестном направлении.
И родные Рязанцева — в частности его брат, председатель райпотребсоюза, — от него отказались. Потому что сознают, что за подлые негодяи, потерявшие человеческий облик, что за мерзавцы эти вот… которых товарищ московский защитник с таким странным упорством желает защищать.
…Рабочий поезд прибыл в К-ск в одиннадцать десять вечера. Извозчиков здесь в связи с наступлением автовека уже упразднили, такси еще не завели. Пока Седов тащился от вокзала до тюрьмы, прошло еще минут двадцать.
Над тюремными воротами горела лампа. Не прожектор, не фонарь — просто лампа, только очень сильная. Она придавала какую-то странную веселость и свежеокрашенным зеленым воротам, и дверям проходной будки, обитым блестящей клеенкой.
Седов потрогал двери — заперто. Постучал раз, потом еще раз, посильнее. Лениво щелкнула задвижка, откинулось смотровое окошко. За окошком голубая фуражка, румяная скула, маленькие глазки.
— Чего надо?
— Я защитник. Имею разрешение поговорить с арестованными.
— Какие ночью защитники! Ночью все обвиняемые.
Окошко захлопнулось. Седов должен был уйти. Но почему-то не ушел, а застучал в дверь руками и ногами, как в детстве, когда мама его однажды заперла. Но вата, обитая ледяной клеенкой, почти гасила звук.
Прорвавшись наконец в караулку, Седов немногого добился. Боец вызвал начальника. А тот сказал, что он только караульный начальник, а настоящий начальник всей тюрьмы отдыхает, и будить его нельзя, и к расстрелянным (он все время называл смертников «расстрелянными») без начальства — тоже нельзя.
Писатель Илья Зверев умер, когда ему не исполнилось и сорока лет.Произведения его исследуют широкие пласты жизни нашего общества пятидесятых и первой половины шестидесятых годов.В повестях «Она и он», «Романтика для взрослых», в многочисленных рассказах, в публицистических очерках писатель рассказывает о людях разных судеб и профессий. Его герои — крестьяне, шахтеры, школьники. Но о чем бы ни шел разговор, он всегда одинаково важен и интересен читателю: это разговор о мужестве и доброте.Прекрасное качество пера Ильи Зверева — отсутствие какой бы то ни было назидательности, скучного поучительства. Писатель пишет интересно, увлекательно и весело.Собранные воедино произведения, публиковавшиеся прежде в разных книгах, позволяют читателю с особенной полнотой ощутить своеобразие творчества Ильи Зверева.
Повесть из альманах «Мир приключений» 1957 (№ 3)Для старшего возраста.Рисунки И. Вусковича.
Илья Зверев (1926–1966) родился в г. Александрии, на Украине. Детство провел в Донбассе, юность — в Сибири. Работал, учился в вечернем институте, был журналистом. В 1948 году выпустил первую книгу путевых очерков.Илья Зверев — автор многих книг («Ничего особенного», «Государственные и обыкновенные соображения Саши Синева», «Все дни, включая воскресенье…», «Второе апреля», «Трамвайный закон» и др.). Широкому кругу читателей известны его рассказы и повести, опубликованные в журналах «Знамя» и «Юность». По его произведениям сделаны кинофильмы и спектакли («Непридуманная история», «Второе апреля», «Романтика для взрослых»).Писатель исследует широкие пласты жизни нашего общества пятидесятых и первой половины шестидесятых годов.В повестях «Она и он», «Романтика для взрослых», в публицистических очерках рассказывается о людях разных судеб и профессий.
Опубликовано в журнале «Юность» № 10, 1963Рисунки Б. Косульникова.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
В повести сибирского писателя М. А. Никитина, написанной в 1931 г., рассказывается о том, как замечательное палеонтологическое открытие оказалось ненужным и невостребованным в обстановке «социалистического строительства». Но этим содержание повести не исчерпывается — в ней есть и мрачное «двойное дно». К книге приложены рецензии, раскрывающие идейную полемику вокруг повести, и другие материалы.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.