Защитник 80-го уровня - [44]

Предварительное следствие посчитало криминальным сплошь весь авторский текст Орлова, избавив себя от анализа каждой из составляющих его фраз. Это проявилось в неконкретности обвинения. С большим трудом от прокурора удалось добиться разъяснения: Орлов клевещет на Кадырова, обвиняя того как организатора, но не исполнителя убийства Эстемировой. Потерпевший в данном вопросе так и не определился, заявив, что его порочит слово «убийца».

Но обвинение в том, что подсудимый назвал Кадырова организатором убийства Эстемировой, полностью разрушается всего лишь одной фразой из текста, вменяемого в вину Орлову: «Мы не знаем, отдал ли он приказ сам или это сделали его ближайшие соратники, чтобы угодить начальству». Не снимая с Кадырова подозрения в причастности к убийству, Орлов вовсе не утверждает, что тот непременно является соучастником преступления. Понятно – руководитель, в угоду которому его подчиненные совершают преступные действия, не подлежит уголовной ответственности. Ясно – Орлов ведет речь о социально-политической вине Кадырова как президента Чеченской республики, употребляя понятие «виновен» в полном согласии с одним из тех значений, какое имеется в отечественной словесности. Во всех толковых словарях русского языка, начиная с Даля до Ожегова и Шведовой, Кузнецова и Ефремовой, «вина», «виновный», «виновник» понимается не только как отношение человека к учиненному им проступку, но и как начало, причина, источник чего-либо плохого, нежелательного, как ответственность за наступление неблагоприятных событий или деяний.

Уверенность Орлова в политической вине Рамзана Кадырова за убийство Эстемировой покоится как на его оценке установленного в Чеченской республике режима государственной власти, так и на целом ряде фактических обстоятельств, говорящих о неприязненном отношении президента Чечни к застреленной правозащитнице, а также на том, что Кадыров считает убийства врагов республики допустимым средством политики. Некоторые из этих фактов прямо названы в пресс-релизе «Заявление “Мемориала”», о других Орлов сообщил суду в своих развернутых объяснениях.

О политической атмосфере в Чечне, царящих там порядках, в главном определяемых личным авторитетом Кадырова, о его неприязни к Эстемировой, не скрываемой им даже после ее гибели, конфликтах с ней, угрозах в ее адрес подробные показания дали свидетели Ганнушкина, Черкасов, Локшина, Сокирянская, Коляпин, Мнакацанян, Шведов. Не только свидетели, вызванные в судебное заседание со стороны защиты, но и допрошенные по ходатайству стороны обвинения отмечали неблагополучие с кадровым составом сотрудников милиции в Чечне, которые сами совершают преступления, неправомерно задерживают, пытают и похищают людей. Как показали, в частности, Шведов и Коляпин, в правоохранительных органах республики оказалось немало бывших боевиков, сдавшихся и перешедших на сторону власти не в силу амнистии, а под личную ответственность Кадырова. Малограмотные, исповедующие культ силы, они ориентированы не на закон, а лично на президента Чечни. Закон для них – «Рамзан сказал». И если Кадыров высказывает негативное мнение о правозащитниках, тем более называет их врагами республики, то такие силовики могут совершать преступления в угоду тому, кого считают хозяином Чечни, на свой лад понимая его непродуманные, неосторожно сказанные слова. Именно знание обстановки в Чеченской республике в сочетании с обстоятельствами похищения и убийства Эстемировой привели Орлова к выводу о политической виновности Кадырова в этом злодеянии.

Беспочвенность истолкования такой вины, как утверждение об участии Кадырова в убийстве Эстемировой, наглядно видна из последних фраз пресс-релиза, полностью проигнорированных стороной обвинения: «Мы знаем об убийствах в Чечне и за пределами Чечни. Убивают тех, кто пытается говорить правду, критиковать власть. Рамзан Кадыров сделал невозможной работу правозащитников в республике. Те, кто убил Наташу Эстемирову, хотели прекратить поток правдивой информации из Чечни. Может быть, им это удалось». Ставя в вину Кадырову невозможность работы правозащитников в Чеченской республике, Орлов отделяет его от «тех, кто убил» Эстемирову. Если бы включил в их число, фраза выглядела бы иначе, примерно так: «…сделал невозможной работу правозащитников, а затем приказал убить Эстемирову».

Но в признанном стороной обвинения криминальным тексте интервью Орлова выпирает и другая фраза: «А Президента Медведева, видимо, устраивает убийца в качестве руководителя одного из субъектов РФ». Она явно не сочетается с предыдущей, ключевой для оценки предъявленного Орлову обвинения, только что подробно разобранной мною: «Мы не знаем, отдал ли он приказ сам или это сделали его ближайшие соратники, чтобы угодить начальству». Как же так: в первой фразе – сомнения, во второй – без всяких оговорок клеймо «убийца»?

Это противоречие здесь у нас убедительно разрешено. В очередной раз доказали свое преимущество непосредственность и устность судебного разбирательства. Напомню: мы защищаемся от обвинения в клевете, состоящей в распространении Орловым заведомо ложных сведений о Кадырове как об организаторе убийства Эстемировой. Организаторе – не исполнителе!