Защитник 80-го уровня - [43]
Потрясенный этой россыпью обсценной лексики, я как президент адвокатской палаты возбудил дисциплинарное дело с полной уверенностью, что адвокат будет исторгнут из нашего профессионального сообщества. Но последующие события приобрели неожиданный оборот.
Примерно месяца через два, когда подошла очередь рассмотрения дисциплинарки, перед квалификационной комиссией палаты предстал адвокат, сотворивший «улетную» жалобу. Точнее, предстала молодая и как женщина – по возрасту, и как адвокатесса – по стажу (всего 2 года) особа. Ее объяснения и подкрепляющие их документы явились для нас откровением.
Кассационная жалоба приносилась на обвинительный приговор, осудивший за умышленное убийство гастарбайтера-серба. Тяжкое преступление произошло в одной из московских гостиниц, превратившейся отчасти в притон, отчасти в общежитие для иностранных рабочих-строителей.
Коллега, защищавшая обвиняемого в суде первой инстанции, была убеждена в сфабрикованности дела и неправосудности приговора. Сильно убивалась, что не смогла отстоять невиновность подзащитного. Делилась своими переживаниями с сослуживцами по адвокатской конторе. Связывала надежды с городским судом, который среагирует на очевидные, с ее точки зрения, нарушения и пресечет беззаконие. Но столкнулась с глубоким скепсисом опытных адвокатов.
Выслушивать молодому специалисту, ранее никогда не обращавшемуся в вышестоящие судебные инстанции, приходилось от старших товарищей такие речи: уймись и перестань всех доставать своими переживаниями. Прими необоснованное осуждение как норму; на Московский городской суд не надейся. Знай: он уже давно заслуженно прозван «Мосгорштамп»; жалобу ты, понятно, обязана написать. Но особенно не усердствуй: изучать там ее не будут и приговор обязательно засилят. В лучшем случае, может, скинут годик-другой.
Придя в отчаяние от таких «утешений», наша героиня решила привлечь внимание к жалобе, придав ей эпатажную форму. Цель была достигнута. Но не сразу. Жалоба была, несомненно, прочитана, снята с рассмотрения и с возмущением кассатору возвращена. Адвокатская палата получила представление о дисциплинарном наказании адвоката.
А вот дальше случилось совсем уже нежданное. Получив обратно свою шокирующую жалобу, защитница написала новую. Профессиональную, в строгом деловом стиле, обоснованную – детально опровергающую обвинительные доводы. Кассационная инстанция ее удовлетворила и своим разгромным определением вернула дело на новое рассмотрение. При повторном слушании дела произошло и вовсе редчайшее событие: прокурор отказался от обвинения, и подсудимый был полностью оправдан.
Все эти перипетии уместились в двухмесячный период, прошедший с момента возбуждения мной дисциплинарного дела до его рассмотрения квалифкомиссией палаты. И мы, не без удивления, обозревали принесенные в заседание комиссии документы – качественную кассационную жалобу, определение Московского городского суда и, наконец, полностью реабилитирующее подсудимого решение суда первой инстанции.
Пояснила молодая коллега и то, как ей пришла мысль так себя повести: она из артистической семьи, занималась в драмкружке, играла в студенческом театре.
Проигнорировать достигнутый с помощью такого экстраординарного шага успех по делу совет палаты не мог, и вместо ожидаемого удаления из адвокатуры творческая натура отделалась предупреждением.
Ну, а завершился этот сюжет полным хэппи-эндом. Оправданный серб подпал под обаяние своей защитницы – а она, прямо скажу, была весьма недурна. Случилась любовь, и наша героиня укатила с суженым на Балканы. Свой адвокатский статус приостановила. И до сего времени – а прошло уже 10 лет – не возобновила. Значит, скорее всего, нашла свою судьбу.
Дела о клевете: в защиту Олега Орлова против Рамзана Кадырова
14 июня 2011 г.
Хамовнический районный суд Москвы
Клевета
Ваша честь!
В моей весьма обширной адвокатской практике давно не было столь несложного для защиты дела. Для того чтобы увидеть неосновательность нахождения Олега Орлова на скамье подсудимых, существует очень простой способ – прочитать сказанные им слова и уяснить их смысл, какой они имеют в современном русском языке. Если нам с прокурором в прениях, а вам, ваша честь, при постановлении приговора, без посторонней, не считая, конечно, нашу с государственным обвинителем, помощи не удастся это сделать, то либо всем нам, юристам с высшим образованием, надо дружно уходить в отставку как полным невеждам, либо признать, что обвинять Орлова в клевете на Рамзана Кадырова нет никакой возможности.
Так ставить вопрос меня заставляет предварительное расследование, которое само не могло уразуметь ни содержание, ни форму высказываний Орлова о Кадырове и запросило помощи специалистов-лингвистов. Прокурор, сославшись в своей речи на заключение лингвистической экспертизы как на обвинительное доказательство, в сущности, солидаризовался со следователем в неспособности самому понять суть текста, расцененного им в качестве преступного. Однако обращение к эксперту на корню уничтожает обвинение. Эксперты – это лица, обладающие специальными познаниями, это знатоки в тех областях, куда непосвященному вход воспрещен. Но Орлов адресовал свои слова не особой научной аудитории, не узкой группе филологов-профессионалов, а широкому, неопределенному кругу лиц – читателей массовой прессы и пользователей интернета. Если следователи и прокуроры сами не в состоянии понять сказанное Орловым, то как они могут обвинять его в стремлении оклеветать Кадырова перед массой людей, многие из которых не отягощены высшим образованием и тем более не поймут, что же в действительности наговорил Орлов журналистам, а потом включил в подготовленный с его участиеми одобренный им пресс-релиз «Заявление “Мемориала”».
