Засекреченные приключения Шарлотты Бронте - [60]

В то время я отвечал за казначейство и фонды, предназначенные для улучшения положения в Ирландии. И я украл из них десять тысяч фунтов, чтобы уплатить господину Изабели. Однако его требования на этом не остановились. Вскоре Изабель сообщила, что он хочет, чтобы с моей помощью такие-то суда отплыли из Англии без досмотра или каких-либо препятствий.

— Какие суда? — спросил мистер Слейд тоном сдерживаемого нетерпеливого интереса.

— Не помню, но принадлежали они разным торговым фирмам, — сказал лорд Джон Рассел. — И все направлялись на Дальний Восток.

— И с каким грузом? — спросил Слейд.

— Я предпочитал не знать. Я предположил, что они везут англичанок на продажу восточным богачам. И велел Изабели сообщить своему господину, что я отказываюсь быть причастным к незаконной аморальной торговле. Но она сказала, что у него есть соглядатаи в казначействе, и он знает, откуда я взял деньги, чтобы заплатить ему. И если я не обеспечу этим судам беспрепятственного отплытия, ее господин изобличит меня как растратчика. Скандал погубил бы мою политическую карьеру.

Значит, такими вот были угрозы, которыми ее господин подчинил себе премьер-министра. Алчность, неразумие и страх способны ослабить самых могущественных представителей рода человеческого.

— У меня не было выбора, кроме как подчиниться. Но, поскольку вы говорите, что господин Изабели финансирует радикальные общества, боюсь, суда служили целям даже еще более губительным, чем я предполагал. — Бледное лицо лорда Джона Рассела обрело жуткую зеленоватость. — Он, видимо, намеревается учинить беспорядки в Азии и подорвать британское господство там, как и в Европе. Его суда, вероятно, доставляли информацию, солдат и оружие заморским сообщникам.

Мистер Слейд кивнул. Я прикинула, не составляли ли ружья, изготовлявшиеся Джозефом Локком, часть секретного груза этих судов. Быть может, он тоже вынужден был служить господину Изабели и снабжать его оружием против своей воли. Узнал ли он позднее, для каких изменнических целей предназначалось это оружие, и убил себя, лишь бы избежать разоблачения? Быть может, Исайя Фирон переправлял это оружие и погиб, потому что был звеном в цепи, соединявшей Изабель Уайт и Джозефа Локка с человеком, который управлял всеми ими. Мне вспомнились слова Изабели, что злодей стремился обрести власть королей.

— Кто тот, кто принуждал вас? — настойчиво спросил мистер Слейд.

Премьер-министр покачал головой.

— Я ни разу не встречался с ним. Я не знаю его имени. Изабель отказывалась назвать его. Она была единственным связующим звеном между ним и мной.

И смерть Изабели, Локка и Фирона разорвала цепь. Слейд сказал:

— Вы не можете сказать, в каком игорном клубе вы познакомились с Изабелью?

Лорд Джон Рассел ответил, что не помнит, так как пытался вычеркнуть из памяти это тягостное время. Враждебность обострила его черты, он тяжело поднялся со скамьи и сказал:

— За содеянное меня могут повесить. Если вы доложите своему начальству о сказанном мною, я буду все отрицать. Мое слово, безусловно, перевесит ваше, и вы окажетесь в более тяжелом положении, нежели я.

Тем не менее он не сумел скрыть ужаса, что его преступления могут стать явными.

Мистер Слейд, очевидно, понял, какое преимущество он имеет над премьер-министром, так как он сказал:

— Мисс Бронте и я сбережем вашу тайну при одном условии.

У лорда Джона Рассела вырвался хриплый угрюмый смешок.

— Вы торгуетесь со мной? Ваша дерзость поразительна.

Он повернулся, чтобы уйти, но, не сделав и нескольких шагов, с неохотой остановился.

— Если господин Изабели свяжется с вами и потребует новых услуг, сообщите мне сейчас же, — сказал мистер Слейд. — Определите, кому принадлежат суда, обеспечить которым безопасное отплытие из Англии поручают вам, и каков их груз. Помогите мне установить личность и схватить злодея, и я оберегу вас от разоблачения и кары.

Лорд Рассел задумался.

— Если вы получите анонимное письмо, адресованное вам в министерство иностранных дел, вам следует принять его к сведению, — наконец сказал он, а затем покинул нас.

— Ну, видимо, тут больше не узнать ничего, — сказал мистер Слейд. — Пожалуй, мы можем уйти.

Однако он не сдвинулся с места. Он смотрел на меня странным взглядом, пробудившим трепет в моей груди. Деревья и тьма прятали нас от бальной толпы, и наше уединение нарушала только мраморная Афродита, неподвижная и безмолвная.

— Ваша речь перед премьер-министром обеспечила нам победу, — сказал мистер Слейд, и я услышала в его голосе новое уважение и теплоту. — Поздравляю вас. — И добавил ворчливо: — Я также должен сказать вам, как очаровательно вы выглядите сегодня вечером.

Во мне поднялась такая волна гордости и счастья, что я не сумела найти ответа. Ночь словно возвеличили освежающий ветерок, медленное вращение небесного купола и прилив надежды, заплескавшийся у меня в сердце.

Я не грезящая юная девушка, верящая, будто летний вечер таит в себе магию или что красивое платье, вальс и успешное сотрудничество могут воздействовать на судьбу. Но мои отношения с мистером Слейдом изменились в эту ночь, и в последующие дни они продолжали изменяться, к моей радости и трепету.