Эдо
Эпоха Гэнроку, 11-й год, 6-й месяц
(Токио, июль 1698 года)
Гром наполнял раскатами этот летний рассветный час. Грозовые тучи поглощали свет, едва брезжущий над горами за Эдо, и пепел вместе с дымом ночного пожара медленно кружил в небе. По широкой улице в районе, где сосредоточились городские имения даймё крупных феодальных правителей, ехал отряд самураев. Копыта их лошадей цокали, нарушая тишину; их фонари мерцали во влажном воздухе. Ночной сторож, устало топтавшийся вдоль высоких каменных стен, встрепенулся, озадаченный внезапным переполохом на исходе его долгой, скудной на события смены. В казармах, венчавших стены, пооткрывались окна; когда отряд остановился у ворот правителя Мори, даймё провинций Суво и Нагато, из них показались заспанные, удивленные лица солдат.
Хирата слез с лошади и подошел к стражникам у ворот.
— Я приехал, чтобы обыскать это имение. Пропустите нас, — резко бросил он.
С негодованием на лицах стражники распахнули ворота. Они разглядели изображенные на доспехах Хираты и его людей гербы — трилистник шток-розы, символ правящего режима Токугавы. Даже могущественные провинциальные правители вынуждены склоняться перед властью Токугавы. К тому же они опознали в Хирате сёсакана-саму сёгуна — Достопочтенного дознателя. Его расследования касались событий обстоятельств, людей. Стражники не смели его ослушаться.
Запустив в имение сотню своих сыщиков, Хирата, прихрамывая от серьезной раны, которая зарубцевалась, но еще болела, прошел внутрь. Двигался он, тем не менее, быстрым шагом, не отставая от подчиненных. Послышались крики замешательства — это вывалили на двор солдаты правителя Мори.
— Сгоните всех в одно место, — приказал Хирата своим людям. — Никого не выпускать и не впускать, пока мы не закончим. Обыскать все. Вы знаете, что нужно искать.
Сыщики бросились выполнять приказание. Их встретили негодующими криками и открытым сопротивлением. Хирата с группой солдат и двумя главными помощниками, Иноуэ и Араи, прошел во внутренние ворота. За строгим садом из камней и извилистых кустов высился особняк даймё — большое, наполовину деревянное сооружение; вместе с многочисленными пристройками, увенчанными островерхими черепичными крышами, оно покоилось на гранитном фундаменте. Какой-то самурай выскочил из дверей и бросился по каменистой дорожке навстречу Хирате.
— Я Акэра Канко, главный вассал правителя Мори! — Это был человек лет пятидесяти, напыщенный и дородный. — По какой причине вы врываетесь к моему хозяину?
— В отношении него ведется расследование по обвинению в измене, — бросил Хирата, направляясь вместе со своими людьми к особняку. — Я намерен осмотреть его владения и допросить всех, кто здесь есть.
— Измена? — возмущенно запыхтел Акэра; он почти бежал, чтобы не отстать от Хираты. — При всем уважении, неужели правитель Мори — изменник? Он верноподданный сёгуна и союзник его досточтимого кузена, правителя Мацудаиры!
— Это мне решать, — оборвал его Хирата.
Длившееся несколько месяцев расследование убедило его в том, что правитель Мори вынашивает тайные замыслы против правителя Мацудаиры, который через сёгуна правил Японией. После очередной междоусобной войны Мацудаира за три года захватил власть и превратился из справедливого и здравомыслящего — в тирана, страшащегося остаться без власти. Он разжаловал и сослал чиновников, которым не доверял, даймё поставил под жесткий контроль и сурово наказывал их за все, что посчитал для себя оскорблением. Это повсюду порождало ропот недовольства и становилось причиной многочисленных заговоров, имевших целью свержение негодного.
С нарастающим волнением Хирата поднялся по ступеням. Сегодня он найдет доказательства заговора! Его расследование закончится арестом, обвинением и ритуальным самоубийством изменника. Хирата укрепит авторитет, защищая своего сюзерена, — сейчас, когда ему особенно необходимо отстоять честь; его репутация в глазах правителя Мацудаиры и сёгуна может несколько подправиться. Ему тридцать один год, за плечами у него долгие годы службы полицейским офицером и три года на этом посту. Он уже должен был бы научиться держаться подальше от неприятностей, но, похоже, с этим у него не вышло.
Акэра же выглядел теперь перепуганным. Как всем известно, наказание за измену — смерть, и не только для самого изменника, но и для всей его семьи и тех, кто рядом. Должно быть, тут какая-то ошибка!
— Где правитель Мори? — спросил Хирата.
— В своих покоях, — ответил Акэра.
— Ведите меня туда, — приказал Хирата.
— Никому не дозволяется беспокоить правителя Мори без его разрешения, — возразил Акэра.
— Мне не требуется его разрешение! — бросил Хирата. — У меня приказ правителя Мацудаиры.
— Хорошо.
Возмущенный и встревоженный, Акэра повел Хирату, Иноуэ и Араи в самое сердце имения. Там среди благоухающих и густых деревьев было так тихо, что Хирата слышал приглушенное кваканье лягушек и потрескивание сверчков. Над обрамленным камышом прудом, поверхность которого была покрыта зеленой пеной, роились насекомые. Сладкий насыщенный аромат цветов мешался со зловонием отхожих мест. Среди деревьев, очень похожий на сельский, стоял дом. Его зарешеченные окна были затянуты плющом; глубокие скаты скрывали веранду. По одному из нескольких крытых коридоров, ответвлявшихся от главного особняка, Хирата и его спутники подошли к дому. Миновав стражников, они прошли внутрь.
