Заря над степью - [8]

— Ну, придется, видно, за гроши отдать скот этому китайцу, — вздохнула Дэрэн.

— За гроши! Даром придется отдать! Как захочет, так и оценит скот. Но ты, Сурэн, не очень убивайся, — сказал Батбаяр растерянной и опечаленной старухе. — Я сейчас поеду к лысому Якову и попрошу денег, чтобы на всех нас долг отдать, а с ним рассчитаюсь осенью шерстью второй стрижки. Да на пятьдесят ланов продадим овец. Как говорится, находчивый и на десять дней пристроится на ночлег. По пути загляну и к Ивану, он тоже мне в помощи не откажет. На вызов этого китайца я, конечно, выйду, но шею не подставлю.

IV Борьба за пастбище

Незадачливый останется без крова; находчивый и на десять дней пристроится на ночлег.

Народная поговорка

Небольшому хотону удалось уплатить долги вовремя. Старик Батбаяр легко договорился с русским купцом Яковом, появившимся недавно в их хошуне, и получил у него деньги вперед под шерсть и овец. Этими деньгами и расплатились с китайцем.

Но приближалась новая беда. Первый богач хошуна, Лодой, вместе со своим родственником, дзаланом[31] Гомбо, вбил колья на осеннем пастбище Джамбы. Первым эти колья заметил Батбаяр.

— Что бы это могло означать?

Он спрыгнул с коня с намерением вытащить их, но, увидев на кольях надпись, что место это занято дзаланом Гомбо, решил этого не делать. Усмехнувшись в свои пушистые усы, Батбаяр вытащил нож и что-то соскоблил с кольев. Потом, все так же улыбаясь, сел на коня и поехал дальше. Вскоре старика нагнал разъяренный Лодой. Его глаза под нависшими бровями зло сверкали, а жировик, висевший под правым ухом, казалось, вот-вот лопнет. Задыхаясь от злости, он бросился к Батбаяру:

— Это твоих рук дело! Ты испортил надпись на кольях!

— Ошибаешься, виновата собака, а не я. Я заметил, что собака опоганила колышки, и я решил их почистить. Я вообще не терплю, когда собака поганит все без разбора.

Л одой уловил в словах Батбаяра скрытую издевку и разозлился еще пуще.

— Ты нарочно срезал букву в слове «дзалан» и оскорбил должностное лицо! Тебе, старый пес, это даром не пройдет! Я заявлю в канцелярию, — злобно грозил Лодой.

— Ну что ж, заявляй! Я и в канцелярии повторю то же самое, что сказал сейчас. А тебе, думаешь, легче станет, когда люди узнают, почему я срезал первую букву в звании твоего зятя? Иди заяви, раз уж тебе так хочется прославить его на весь аймак. Люди всю жизнь смеяться над ним будут. Лучше послушай, что я скажу: если тебе дорога честь, убери-ка эти колья и никогда больше не занимай чужое пастбище. И не забывай, что я из рода Урян-хая[32]. Имей в виду, — пригрозил Батбаяр, — Хозяин земли и Водяной разгневаются на то, что ты, пользуясь богатством и званием, отнимаешь чужое пастбище. Они жестоко покарают тебя!

Угроза подействовала на суеверного Лодоя. Он побелел как полотно и долго не мог вымолвить ни слова.

— Я… я… у меня невзначай вырвались эти глупые слова. Ты уж не сердись на меня. Наши отцы всю жизнь дружили, так стоит ли нам ссориться… Это Гомбо подвел меня. Потребовал, чтобы я вбил эти проклятые колья. Ну я сдуру и послушался его. Скажу Гомбо, что нехорошее дело мы затеяли. Так ты уж не обижайся на меня, не попомни зла…

— Я-то зла не помню. А вот если ты действительно хороший человек и добрый сосед, помоги нам, когда придет пора валять войлок, пришли людей. В нашем хотоне всего три двора, рук не хватает, — сказал Батбаяр, лукаво улыбаясь.

— Ладно, ладно! — обрадовался Лодой.

А вечером Батбаяр рассказал Джамбо и старушке Сурэн, как он разделался с Лодоем. Жители хотона долго хохотали над перетрусившим богачом.

— Вера рождает богов, страх — чертей, говорит народная пословица. И это правда. Но ты, Батбаяр, совсем голову потерял, нельзя так смеяться над богатыми, — укоряла Сурэн старика.

Батбаяр же лишь посмеивался.

— А разве так уж плохо, тетушка Сурэн, — сказал он, — если первый богач нашего хошуна поможет нам? И что дурного в том, что мы вернули свое пастбище без помощи канцелярии? Ведь если бы дело дошло до суда, одни чиновничий шарик на шапке дзалана перевесил бы все три двора нашего хотона.

V Трусливая собака кусает молча

Кто делает людям зло, у того язык мягкий.

Народная поговорка

Владетель хошуна нойон Лха-бээс[33] лежал больной в своих покоях. Его мучила малярия. На опухшем старушечьем лице с коротеньким вздернутым носом, на лысой голове нойона блестели крупные капли нота.

Около князя сидел его личный лекарь, полный седеющий лама с пухлыми руками — Джамц-марамба[34]. Он только что дал нойону лекарство, чтобы унять озноб, и теперь ждал, когда оно подействует.

Лекарь тихо разговаривал на непонятном для остальных языке с тибетским ламой — астрологом и заклинателем Ванчигнорпилом, которого пригласил к себе нойон. В глубине души Джамц был очень недоволен приездом этого тибетца. Теперь придется делить с ним все, что нойон даст за спасение своей жизни. Но внешне лекарь ничем не проявлял неприязни к тибетцу, напротив, он делал вид, что относится к нему дружелюбно.

— Моё лекарство, — говорил Джамц, — наверняка исцелило бы нойона, если бы он не ездил в Пекин. С тех пор как он оттуда вернулся, его начали мучить ночные кошмары. Я думаю, здесь не обошлось без козней злых духов. Тем не менее я надеюсь с помощью Оточ-бурхана