Зарубежный криминальный роман - [72]

— Вот именно — как?

Рензигер повернулся на каблуках. Он был явно расстроен.

— Вы заставляете меня говорить то, о чем я предпочитал бы умолчать. Господи Боже! Я ничего не имею против девушки. Скорее, наоборот. Мне жаль ее.

— Почему вы ее жалеете? Если это девка, значит девка.

— Нет, она не девка.

— Но ведь вы сказали…

— Ладно. Я объясню вам, что к чему, а вы уж сами разбирайтесь. Во-первых, работает она по ночам. И не больше двух-трех раз в неделю. Обычно в выходные. Бывает, не работает всю неделю. Можно предположить почему, если вы понимаете, о чем я говорю.

— Я понимаю, — медленно ответил Джандер. — Но ведь она с тем же успехом может быть официанткой или подрабатывать на заводе.

— Да, но она не берет с собой ни фартука, ни комбинезона. Она надевает крупные серьги, причесывается по последней моде и платье, которое она надевает на себя, весит, я думаю, не больше носового платка.

— Она сильно красится?

— Нет. Никогда. Ей в этом нет необходимости. Так же, как и в высоких каблуках. Когда она проходит по комнате своей особой походкой, ощущаешь, что перед тобой что-то очень ценное. Вечером, когда она идет работать и сходит к нам по лестнице, кажется, что не может она заниматься ничем…

Джандер не слушал, глядя в темноту. Свет лампы отражался в стеклах машины, и блики словно плясали в воздухе вокруг Веры, стоявшей в пяти метрах от них.

На ней были длинные серьги, рыжеватые волосы уложены в сложную прическу. Белое пальто из шерсти и шелка было не застегнуто и позволяло видеть плотно обтягивающее ее белое платье в блестках. Левая рука была изогнута и упиралась в бок. В правой она держала ружье.

Глава одиннадцатая

Она медленно подходила к ним, не целясь ни в кого, но готовая выстрелить в любой момент. Джандер взглянул на Рензигера. Человек с седыми волосами стоял, опустив голову. Он тяжело вздохнул.

— Подними-ка лампу, — сказала Вера.

Рензигер повиновался.

Вера подошла ближе и остановилась. Теперь она держала ружье двумя руками.

— Слушаю тебя, — обратилась она к Рензигеру.

— Тут не о чем говорить. Ты сама видишь.

— Давайте я объясню… — начал Джандер.

— Помалкивайте, — сухо бросил Рензигер. Он обернулся к Вере. — Ну и что ты хочешь, убить меня?

— Я думаю. — Дулом она указала на Джандера. — Это он уговорил тебя?

— Мы не разговаривали, — сказал Рензигер.

Взгляд Веры стал жестким.

— Ну, выкладывай. Все до конца.

— Да не о чем и рассказывать. Я смотрел на него и думал, что это его последняя ночь на земле. А он ни в чем не виноват. И чем дольше я думал, тем больше это меня мучило. Ну я и сказал себе: выведи его отсюда. Освободи его.

— Ты знал, чего тебе это будет стоить?

Рензигер вздохнул еще тяжелее.

— Знал, конечно.

— И тебе было все равно?

— Да нет, какое уж там. Просто я не мог ничего с собой поделать. Я просто обязан был вывести его из дома, вот и все.

— А почему ты сам вышел вместе с ним?

— Здесь ведь не прямая дорога. Я должен был ему показать, как обогнуть дом и выйти на тропинку.

Она взглянула на «понтиак».

— Ты ведь знал, что я оставляю ключи в машине.

— Я не разрешил бы ему взять машину, и ты это отлично знаешь.

— Я знаю только, что ты оставил ружье в доме. А он моложе и сильнее тебя. Он мог бы завладеть машиной.

— Он бы этого не сделал.

— Почему ты так уверен?

— Я сказал ему, что это твоя машина. Ведь не стал бы он уводить твою тачку? После всего, что ты для него сделала?

Она недобро взглянула на него, но ничего не сказала.

— Ведь ты столько сделала для этого парня…

— Заткнись! — прошипела она.

Но Рензигер продолжил:

— Ты ведь очень старалась. Отвела его в хижину, а не в дом: ты знала, что его здесь ждет. А потом ты принесла ему одежду и пищу. Согласись, что ты тоже пыталась. И если бы не возник Гэтридж, ты бы его спокойно отпустила.

— Вы неплохо поговорили, не так ли? И ты заглотал наживку. Ты все ему доложил. Почему мы приехали сюда и вынуждены здесь оставаться.

Рензигер молчал.

— Идиот, — сказала она и отступила на несколько шагов, подняв при этом ружье. Она держала теперь под прицелом их обоих.

— Кто тебя просил болтать? Ты ставишь меня в безвыходное положение. Ты лишил меня выбора.

— Ну, так стреляй. — Рензигер устало показал на ружье. — Давай.

— Прошу тебя. Скажи честно. Зачем ты ему все рассказал?

— Это было до того, как я решил его отпустить. Я подумал: вот парень, от которого хотят избавиться. Он имеет право, по крайней мере, знать причину.

— Ты просто невозможный. Сначала ты рассказываешь ему все, а потом решаешь его отпустить.

— Я знал: то, что я ему расскажу, дальше не пойдет.

— Как же ты мог это знать? Он что, подписал договор?

— Можно по-разному знать. Достаточно посмотреть на него…

— Ну и кого ты видишь? Иоанна Крестителя?

Человек с седыми волосами слабо улыбнулся.

— Ты прекрасно знаешь, кого я увидел. Ты и сама поступила так же, когда нашла его на пляже. Стоит на него взглянуть и сразу видно, из какого он теста.

— Ты выступаешь за него.

— Мы оба, — уточнил Рензигер. — Ты и я.

Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула, потом повернула голову в сторону дома.

— Дерьмо! — проговорила она, опустила ствол и передала ружье Рензигеру.

— Вера, послушай меня, — заговорил он. — Нам надо условиться, чтобы отвечать одинаково. Они станут допрашивать нас порознь.