Зарубежная любовная лирика - [7]

Два тусклых зеркала – два мертвые сиянья.

Англия

Вильям Шекспир (1564–1616)

Сонеты

XVIII

Я с летним днем сравнить тебя готов,

Но он не столь безоблачен и кроток;

Холодный ветер не щадит цветов,

И жизни летней слишком срок короток:

То солнце нас палящим зноем жжет,

То лик его скрывается за тучей…

Прекрасное, как чудный сон, пройдет,

Коль повелит природа или случай,

Но никогда не может умереть

Твоей красы пленительное лето,

Не может смерть твои черты стереть

Из памяти забывчивого света.

Покуда кровь кипит в людских сердцах,

Ты не умрешь в моих живых стихах.

XXI

Любимую и небо на весы

Не брошу ради рифменного жара,

Как те, кто для малеванной красы

К соблазну стихотворного базара

Измыслили сравнений гордый ряд,

Где солнце и луна восходят разом,

Где о красе божественной твердят,

И нет числа кораллам и алмазам.

В любви правдив, пишу правдивый стих;

И верьте, что возлюбленная мною

Прелестна всей красой детей земных,

Хотя едва ли блещет неземною:

Пусть как угодно вознесут другую;

Яне хвалю того, чем не торгую.

XXV

Пускай живущий в милости у звезд

За гордый титул лезет вон из кожи;

А я, забыт судьбой, смирен и прост,

Лелею то, что мне всего дороже.

Любимец принца, словно златоцвет,

Притрет лучами солнечного ока;

А хмурится оно – спасенья нет,

И процветавший гибнет раньше срока.

Герой, стократ испытанный в бою,

Единожды не выигравши боя,

Навеки потеряет честь свою,

И мир отвергнет этого героя.

А я, который любит и любим —

Незабываем и неуязвим.

XXIX

Когда, гонимый миром и судьбою,

Над участью своей я плачу в тишине

И, проклиная жизнь, напрасною мольбою

Тревожу небеса, не внемлющие мне;

Когда, завидуя с отчаяньем скупого

Всем благам ближнего, я для себя б хотел

Талантов одного и почестей другого

И недоволен всем, что мне дано в удел…

О, если в этот миг бесплодного мученья

Случайно вспомню я, подруга, о тебе

(Как птичка Божия, почуяв пробужденье

Светила дня), я гимн пою судьбе.

И так счастлив тогда любовию моею,

Что лучшей участи желать себе не смею.

XL

Все, все мои любви, да, все возьми!

Но станешь ли от этого богаче?

Верней моей не назовешь любви:

Она не больше станет от придачи.

Когда, любя, любовь мою возьмешь,

Я буду рад, что ею обладаешь:

Но больно, если сам себе ты лжешь,

По прихоти взяв то, что отвергаешь.

Прелестный вор! Прощаю я тебя,

Хоть ты украл все, что имел я, бедный.

Мы больше сокрушаемся, терпя

Зло от любви, чем от вражды победной.

О неги власть, где зло глядит добром,

Убей меня – не будешь ты врагом!

XLII

Она твоя – я не о том горюю,

Хотя люблю ее я горячо.

Что ты ее – об этом слезы лью я:

Тебя утратить мне больней еще.

Изменники! вас все ж я извиняю.

Ты полюбил ее за то, что я

Ее люблю; она ж, тебя лаская,

Нежна к тебе, конечно, для меня.

Тебя утрачу – выигрыш подруги;

Утрачу ли ее – ты приобрел.

Теряю я; но вы нашли друг друга,

И ради вас мне крест мой не тяжел.

Ведь друг и я – одно, и я лелею

В душе мечту, что я любим лишь ею.

LIV

О, красота еще прекраснее бывает,

Когда огонь речей в ней искренность являет!

Прекрасен розы вид, но более влечет

К цветку нас аромат, который в нем живет.

Пышна царица гор, лесов, садов и пашен,

Но и шиповник с ней померится на вид:

Имеет он шипы и листьями шумит

Не хуже, чем она, и в тот же цвет окрашен.

Но так как сходство их в наружности одной,

То он живет один, любуясь сам собой,

И вянет в тишине; из розы ж добывают

Нежнейшие духи, что так благоухают.

Так будешь жить и ты, мой друг,

в моих стихах,

Когда твоя краса и юность будут – прах.

LV

Ни мрамор статуй, ни дворцов гранит

Не смогут пережить могучий стих;

Сонет тебя во блеске сохранит,

А камни скроет мох веков иных.

Свергает изваянья злоба смут,

Война сжигает здание дворца;

Разящий меч и пламя не возьмут

Нетленное творение певца.

Но смерти вопреки, назло вражде

Все громче зазвенит тебе хвала,

Сердца пленяя всюду и везде,

Покуда мир износится дотла.

Ты в судный день восстанешь, а пока

Живи строкой, пронзающей века.

LVIII

Избави Бог, судивший рабство мне,

Чтоб я и в мыслях требовал отчета,

Как ты проводишь дни наедине.

Ждать приказаний – вся моя забота!

Я твой вассал. Пусть обречет меня

Твоя свобода на тюрьму разлуки:

Терпение, готовое на муки,

Удары примет, голову склоня.

Права твоей свободы – без предела.

Где хочешь будь; располагай собой

Как вздумаешь; в твоих руках всецело

Прощать себе любой проступок свой.

Я должен ждать – пусть в муках изнывая, —

Твоих забав ничем не порицая.

LXIII

Придет пора, когда моя любовь,

Как я теперь, от времени завянет,

Когда часы в тебе иссушат кровь,

Избороздят твое чело и канет

В пучину ночи день твоей весны;

И с нею все твое очарованье,

Без всякого следа воспоминанья,

Потонет в вечной тьме, как тонут сны.

Предвидя грозный миг исчезновенья,

Я отвращу губящую косу,

Избавлю я навек от разрушенья

Коль не тебя, то черт твоих красу,

В моих стихах твой лик изобразив —

В них будешь ты и вечно юн, и жив!

LXXI

Когда умру, забудь меня тотчас,

Как скорбно скажет колокола медь,

Что в гнусном этом мире я угас,

И средь червей гнуснейших буду тлеть.

Ты, глядя в эти строки, слез не лей;

И руку, что писала их, забудь:

Я должен сгинуть в памяти твоей,

Чтобы со мной ушла утраты жуть.

И разорви прощальный мой сонет,

И тут же позабудь былые дни;

На свете за любовь пощады нет,