Зарубежная литература в спецхране - [4]
Когда Троцкого подвели к изуродованным трупам красноармейцев [за это описание книга и была запрещена. — А. Б.], он воскликнул: «Нашим величайшим преступлением была до сих пор наша чрезмерная мягкость!» Красный террор был отчаянной отповедью народа, опутанного изменой и вероломством врагов.
В СССР произведения Нексе потом издавались множество раз, в том числе и собрание сочинений в 10-ти томах (1951–1954).
Из-за предисловия Троцкого запретили пьесу французского поэта и драматурга Марселя Мартине «Ночь: Драма в 5 актах» (М., 1922). В 1923 году Всеволод Мейерхольд поставил ее в Московском театре революции. Значительно переработанный Сергеем Третьяковым вариант пьесы получил новое название — «Земля дыбом». С 1923-го по 1925 год пьеса, посвященная «5-летию РККА и ее вождю тов. Троцкому», шла 95 раз. Накануне ареста Мейерхольду пришлось признать этот спектакль ошибкой, тем не менее во время следствия постановку инкриминировали ему как «враждебный выпад».[12] И Мейерхольд, и Третьяков погибли в годы Большого террора. Книги Мартине после 1922 года в СССР не издавались, поскольку в конце 20-х он разочаровался в результатах русской революции: «В настоящее время Мартине примыкает к троцкизму, являя собой типичный пример перехода к мелкобуржуазной революционности, борющейся против пролетарской революции».[13]
Троцкий, вкупе с другими «врагами народа», стал причиной запрета известной книги Джона Рида «10 дней, которые потрясли мир». В русском переводе ее стали публиковать с 1923 года и потом много раз переиздавали с предисловием Ленина. Но приказом Главлита № 2 от 2.02.1957-го велено было изъять и уничтожить все издания этой книги, вышедшие до 1957 года. Дав ей высокую оценку, автор статьи в Литературной энциклопедии[14] все же отметил в ней «…серьезные политические недостатки. Недостаточное понимание вопросов стратегии и тактики революции, крупнейшие ошибки в ряде положений (переоценка роли Троцкого, штрейкбрехерства Каменева, Рязанова и др.) делают книгу не соответствующей требованиям современного советского читателя». Первое издание Большой советской энциклопедии также отметило, что «…ценность книги в большой мере снижается благодаря неверной оценке автором отдельных исторических эпизодов и лиц». Книга не раз подвергалась «купюризации»: сравнение текстов различных изданий позволяет проследить отношение советской цензуры к тем или иным деятелям и событиям революции. Начиная с 30-х годов постепенно исчезает имя Троцкого, роли которого в октябрьском перевороте автор уделил немало места, позднее — имена Зиновьева, Каменева, Антонова-Овсеенко и других деятелей, ставших жертвами репрессий. В дальнейшем книга выходила в «очищенном» виде: все эпизоды, в которых фигурируют упомянутые деятели, опущены.
Публикация даже одного-двух привлекших внимание Главлита авторов в сборниках, посвященных современной западной литературе, неизменно приводила к изъятию последних. Так, в частности, попал в спецхраны сборник «Из польских поэтов: Поэмы и стихи» с предисловием М. Живова (он же автор переводов), изданный в 1932 году в серии «Библиотека „Огонька“». Основная причина изъятия — включение двух стихотворений расстрелянного позднее Бруно Ясенского. Публикация его произведений стала также причиной запрета целого ряда других сборников. Понятно, что все отдельно изданные книги Бруно Ясенского,[15] приехавшего в СССР в 1929-м и расстрелянного в 1937-м и потому попавшего в упомянутый «Список лиц…», также были изъяты.
Запрет тех или иных произведений постепенно рождал эффект цепной реакции, снежного кома. Так, русские переводы произведений венгерских писателей гибли преимущественно из-за предисловий или простого упоминания имени Белы Куна, одного из руководителей Венгерской компартии. Как известно, назначенный в 1920 году членом Реввоенсовета Южного фронта, он беспощадно расстрелял оставшихся в Крыму пленных офицеров армии Врангеля, но эти «подвиги» не помогли ему избежать расстрела в 1938-м. Вследствие чего роман «Тисса горит» жившего в СССР с 1923-го по 1935-й Белы Иллеша (1895–1974) был запрещен, так как с 1929-го по 1935-й книга выходила с предисловием Белы Куна, да и мало того — «этот враг народа положительно упоминается в романе».[16] Предисловие Белы Куна привело также к изъятию романа румынского прозаика Максимилиана Каханы «Тактика» (М., 1933)… Число подобных примеров можно множить и множить.
Таким образом, частым поводом для запрета книг был, говоря на литературоведческом жаргоне, так называемый конвой (вспоминается в связи с этим сочиненный кем-то в годы застоя пародийный лозунг: «Искусство идет впереди, конвой идет сзади») — то есть предисловия, послесловия, вступительные статьи или примечания лиц, подвергшихся позднее политическим репрессиям. Цензору было неважно, что в предисловиях, написанных с чисто «марксистских» — очень часто вульгарно-социологических — позиций, расставлены классово выверенные акценты. Главное, что этот текст принадлежит перу «врага народа»…
