Зарубежная фантастика - [9]

Даже сейчас существовали очаги сопротивления, где надо было двигаться осторожно… или даже обходить стороной. Как 61 Лебедя, например.

Все это требует умения разбираться в обстановке и некоторого терпения, и большой дозы скрытого зверства, но более всего — сомнения, абсолютного непоколебимого убеждения, что Человек священен и неприкосновенен, что его нельзя задевать, что он едва ли может умереть.

Но пятеро умерли у реки, три человека и два андроида, у реки, что течет на Альдебаране XII, всего в нескольких километрах от Андрелона, столицы планеты.

Они умерли от насилия, в этом нет никакого сомнения.

Глаза Адамса нашли параграф последнего сообщения Торна: “…сила была применена снаружи. Мы нашли дыру, прожженную в атомной экранировке двигателя. Эта сила, наверняка, контролировалась, иначе результатом было бы полное разрушение. Автоматика вступила в действие и отразила удар, но машина вышла из строя, вышла из-под контроля и врезалась в дерево. Местность была заражена интенсивной радиацией”.

“Торн — толковый парень, — подумал Адамс, — он не упустит ни одной детали. Его роботы были там прежде, чем место остыло”.

Но многого уже не найдешь… Мало того, почти не на что получить ответ. Просто куча вопросительных знаков.

Пять человек умерли, и, сказав это, ты положишь конец фактам. Потому что они были сожжены и раздавлены, и не осталось никаких черт, отпечатков пальцев или глаз, чтобы сличить их с данными записей.

В нескольких футах от черных пятен разбросанных тел в дерево врезалась машина, обернулась вокруг него, почти расколов ствол пополам… Машина, которая, как и люди, была без паспорта. Машина, у которой не было копии во всей известной части Галактики, и, во всяком случае до сих пор, машина без названия. Торн возьмет ее в оборот. Он исследует ее солидографом вплоть до последнего раздробленного куска стекла и пластика. Она будет проанализирована и занесена в диаграммы, и роботы поместят ее в считывающее устройство, которое исследует и опишет ее молекулу за молекулой. И они могут что-нибудь найти. Возможно, что найдут.

Адамс захлопнул рапорт и откинулся в кресле. Он лениво, по буквам, прочитал свое имя, написанное на двери офиса, читая задом наперед, медленно и с преувеличенной осторожностью. Как будто он никогда не видел своего имени. Как будто он не знал его, разбирая по буквам, а потом и строчку пониже:

“ИНСПЕКТОР БЮРО ВНЕЗЕМНЫХ ОТНОШЕНИЙ

КОСМИЧЕСКИЙ СЕКТОР 16”

И еще одну строчку:

“ОТДЕЛ ГАЛАКТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ”

(ЮСТИЦИЯ)

Свет раннего утра проник через окно и упал на его голову, ярко осветил подстриженные серебряные усы и начинающие белеть волосы на висках.

Пятеро человек погибли…

Он хотел выкинуть это из головы. Было много другой работы. Эта штучка Саттон, например. Сообщения об этом придут примерно через час. Но фотография… фотография от Торна, которую он не мог забыть.

Разбитая машина, раздавленное тело и большая дымящаяся воронка, выбитая в дерне. Серебристая река молчаливо текла, ее молчание чувствовалось даже на фотографии, а вдали на розоватом небе вздымались паучьи переплетения Андрелона.

Адамс тихонько улыбнулся про себя:

“Альдебаран XII, — подумал он, — должно быть, чудесный мир”.

Он никогда не был там и никогда не будет… Потому что планет слишком много, слишком много планет, чтобы человек мог хотя бы мечтать увидеть их все.

Может быть, когда-нибудь телепорты и будут работать на расстоянии многих световых лет вместо ничтожных нескольких миль. Может, человек сумеет просто шагнуть к избранной им планете, на день или на час, чтобы сказать — он там был!

Но Адамсу не нужно было быть там. У него везде были глаза и уши, на каждой планете его сектора.

Там был Торн, а Торн — способный человек. Он не будет отдыхать до тех пор, пока не выжмет последнюю унцию информации из разбитых обломков и тел.

“Хотел бы я забыть это, — напомнил себе Адамс, — это, конечно, важно, но не сверхважно”.

Загудел зуммер, и Адамс щелкнул тумблером на столе.

— В чем дело?

Голос андроида ответил:

— Это мистер Торн, сэр, по ментофону из Андрелона.

— Спасибо, Алиса, — сказал Адамс.

Он отпер ящик, вынул и надел на голову менто-фуражку, приладив ее твердыми спокойными пальцами. В мозгу его замерцали мысли, несвязные, случайные мысли. Все слабые и отдаленные. Мысли-призраки, дрейфующие во Вселенной — необъяснимый мусор от умов и созданий во времени и пространстве, о которых нельзя было даже догадаться…

Адамс вздрогнул.

— Я никогда к этому не привыкну, — сказал он себе. — Я всегда буду вздрагивать, как ребенок, который знает, что он заслужил наказание.

Призрачные мысли крутились в его мозгу. Адамс закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.

— Хелло, Торн, — подумал он.

Мысли Торна через пространство более пятидесяти световых лет пришли слабенькими и расстроенными.

— Это вы, Адамс? Принимаете тут, снаружи, довольно слабо.

— Да. Это я, что там у тебя?

Высокая монотонная мысль появилась и проскользнула у него в мозгу:

— …болтая, трещотка… ущипни рыбку… кислород дорого стоит…

Адамс выгнал мысль из мозга и восстановил свою сосредоточенность.

— Начни сначала, Торн. Появился призрак и стер тебя. Сейчас мысль Торна была громче и более отчетлива.