Заратустра - [10]
Мы слышим отголоски этого сюжета в славянском фольклоре (полеты былинных героев на Змее Горыныче) и в русской литературе. Вспомним хотя бы гоголевскую «Ночь перед Рождеством», где кузнец Вакула оседлал самого черта.
«— Постой, голубчик! — закричал кузнец: — А вот это как тебе покажется? — При сем слове он сотворил крест, и черт сделался так тих, как ягненок. — Постой же, — сказал он, стаскивая его за хвост на землю, — будешь ты у меня знать подучивать на грехи добрых людей и честных христиан! — Тут кузнец, не выпуская хвоста, вскочил на него верхом и поднял руку для крестного знамения.
— Помилуй, Вакула! — жалобно простонал черт: — все, что для тебя нужно, все сделаю, отпусти только душу на покаяние: не клади на меня страшного креста!
— А, вот каким голосом запел, немец проклятый! теперь я знаю, что делать. Вези меня сей же час на себе! слышишь, неси, как птица!
— Куда? — произнес печальный черт.
— В Петембург, прямо к царице!
И кузнец обомлел от страха, чувствуя себя поднимающимся на воздух»[15].
Ангро Майнью, пытаясь умилостивить наездника, выдал ему великую тайну — тайну письменности, научив Тахма-Урупи писать на семи разных языках. Знание это царь передал людям, но Духа Зла не отпустил.
Лишь болтливость царицы помогла Ангро Майнью освободиться от узды и погубить Тах-мураса. Женщина проговорилась, что единственное, чего боится ее супруг, — это высоты. Тогда черная кляча взобралась на высокую гору Албурз. (Не об Эльбрусе ли идет речь? Или о горном массиве на севере Ирана Эльбурсе?) И когда у царя закружилась голова, бесовская лошадь выбросила его из седла.
Третьим правителем династии Парадата стал родной брат Тахма-Урупи, блистательный Йима. В иранской транскрипции это — Джам, или Джамшид, под таким именем выводит его Фирдоуси в своей монументальной поэме «Шахнаме». Великий персидский поэт, живший в начале II века н. э., называет царствование Йимы «золотым веком». Его правление длилось шестьсот лет, шесть месяцев и шестнадцать дней, и в течение всего этого времени люди не знали ни болезней, ни смерти, ни забот, ни страданий. В арийских землях установился порядок, потому что Йима разделил людей на сословия, каждый сосредоточился на выполнении лишь определенных, возложенных на него обязанностей, но делал свою работу уже не только для себя, а для всей общины. Вот как об этом говорится в текстах Авесты:
И были в царстве Йимы
Равно неистощимы
И пища, и питье,
Бессмертны скот и люди,
Не вянули растенья,
Не иссякали воды;
И не было в том царстве
Ни холода, ни зноя,
Ни старости, ни смерти,
Ни зависти зловредной[16].
А раз ни в чем не было недостать и никто не умирал, то на земле стало тесно, и Иима расширил Арьяна Вэджу — благодатный арийский край — вдвое.
Даже беспощадные морозы, налетевшие с севера, не помешали благоденствию народа, потому что царь воздвиг для людей убежище — Вару, за оградой которого люди пережили холода. Возможно, в этом предании речь идет о далекой доисторической эпохе оледенения… Мы уже упоминали, что Павел Глоба отождествляет это легендарное сооружение с древним городом Аркаимом, руины которого обнаружены археологами в Челябинской области.
…Но Йима не удержался, возгордился и совершил грех. Когда Ахура Мазда предложил ему стать пророком истинной веры, царь отказался, сочтя, что для счастья человечества достаточно лишь земных благ, подателем которых он, обуянный гордыней, возомнил не Бога, а одного себя. И тогда кончилась безбедная жизнь, и в мире надолго воцарилось Зло.
Трон захватил кровожадный трехглавый змей Ажи Дахака, которому помог в этом родной брат законного государя, предатель Спитьюра. Долго скитался низвергнутый правитель от города к городу, от селения к селению, пока его не выследили и по приказанию единокровного брата не предали страшной смерти: его заживо распилили пополам острой пилой.
Душа Йимы, возгордившегося и жестоко расплатившегося за это, попала в ад, но во время Страшного суда именно он будет первым прощен Богом, так как много добра принес людям. А пророком Ахура Мазды на земле станет из-за отказа Джамшида от этой благородной миссии лишь его далекий потомок Заратустра…
Почти тысячу лет правил на земле Дахака, неся арийским землям неисчислимые бедствия. Вот как повествует об этом Фирдоуси в «Шахнаме»:
Обычай правдивых и чистых исчез;
Везде победил омерзительный бес…
Насилья и злобы настала пора,
Лишь втайне чуть слышался голос добра[17].
Множество мирных поселений было разорено кочевниками, под влиянием которых многие стали поклоняться злым дэвам. Но тайный «голос добра» не умолк навсегда: еще оставались на земле праведники.
Одним из них был Атвйа, потомок Йимы в восьмом поколении (относительно предыдущих семи поколений в родословной Заратустры, из-за врагов стремившихся уничтожить самую память о законных царях, обнаруживается пробел).
Благочестивый Атвйа был вторым жрецом Хаомы, отжав для людей ее целительный сок. В награду за это боги послали ему сына — Траэтаону (по-персидски Фаридуна).
Ажи Дахака увидел вещий сон о том, что этому младенцу суждено победить его, и он разослал своих прислужников на его поиски. Злодеям удалось настичь и убить Атвйу, но жена погибшего жреца Френи скрылась вместе с ребенком и отдала сына на воспитание пастуху.
