Запретное кино - [23]

— Это же… — проговорила она.

— Узнала?

— Не может быть. Он что, один из этих двоих?

— Нет.

— А кто же?

— Симкин, Ириша, все это снимает. Но сейчас помолчи. Дай мне послушать.

Чердак, чердак, чердак, стол-каталка — вот что за колесико нашла Клавдия в подвале, от этого стола, — а потом за кадром:

— Можно?

Клавдия прикрыла глаза. Все. Теперь уж точно все.

— Я где-то слышала этот голос, — вдруг осторожно произнесла Ирина. — Клавдия Васильевна, где-то совсем недавно. Шуранов? Нет. Нет…

— Это те парни, — подсказала Клавдия, — которые вчера застали нас с Коркиным.

— Точно! — вскрикнула Ирина. — Господи, они же были у нас в руках.

— А я им еще и документы показала, — улыбнулась Клавдия. — Молодцы, негодяи. Лучший способ защиты — нападение. Я их сегодня на Горбушке видела. Это я за ними шла. Шла и ругала себя. Выходит, зря.

— А как мы теперь их найдем?

— Найдем, — легкомысленно ответила Клавдия. — Я номер их машины запомнила. Но сейчас мы снова поедем на Сокол.

— Зачем?

— Они не зря приходили. Накануне мы с тобой сорвали печать, вот они и решили попользоваться. Что-то им там нужно было забрать. И мы это найдем с тобой раньше их.

— Да, может, они уже там побывали?

— Нет. Вчера мы их спугнули, а сегодня они придут. Но мы будем там раньше. Ведь еще нетемно?

19.48–23.42

Пока они добирались до дома Симкина, настал уже глубокий вечер.

Только об одном молила Клавдия — опередить, успеть раньше. Она еще не знала, что и где они будут искать, но они найдут, обязательно найдут.

— Вам не кажется, Клавдия Васильевна, что мы занимаемся не своим делом? — спросила Калашникова, когда подходили к темному дому.

— Кажется, Ириша, но я такого вопроса от тебя не ожидала.

— Почему?

— Ты мне меньше всего кажешься кабинетным работником.

— Значит, я похожа на оперативницу?

— Ты, слава богу, ни на кого не похожа.

— Спасибо, — буркнула Ирина.

Клавдия вдруг остановилась.

— Что?

— Нет-нет, ничего, — бодренько ответила Калашникова.

— Давай, Ириша, не будем. Что случилось?

— Да ерунда, не обращайте внимания.

— Ну-ка, Ириша, я тебе друг или портянка? — заглянула в глаза Калашниковой Клавдия. — Что произошло?

— Да в том-то и дело, что ничего, — вдруг взорвалась Ирина. — Со мной вообще такого не бывало. Я крепкая, здоровая, российская баба. Ну, девушка, ладно. А тут, как институтка какая-нибудь. Какие-то глюки, предчувствия, миллион терзаний… — Она так же неожиданно смолкла и вдруг добавила тихо: — Мне почему-то страшно, Клавдия Васильевна.

Клавдию как снегом осыпало. Тоже вдруг стало как-то не по себе. Темная улица деревни посреди Москвы, скрипящий фонарь на столбе и дом военного преступника, садиста, подонка рода человеческого смотрит на них черными глазницами окон.

Во что Клавдия верила безоговорочно, так это в свои предчувствия. Вот уж что никогда не обманывало.

— Может, ну их к черту? — спросила Ирина. — Позовем милицию, нагоним оперативников?

— Да, — сказала Клавдия. — Так и сделаем. Ты фонарь взяла?

— Да.

— А я вот тоже прихватила. Еще на Горбушке. Они там дешевые.

Печать была на месте. В доме — мрак и тишина.

— Ты — на чердак, а я в подвал. Посмотри все внимательно, что-то там должно быть.

— Что?

— Найдешь, узнаем.

Обе почему-то говорили шепотом.

— Знаете законы фильмов ужасов? — спросила Ирина.

— Какие?

— Никогда не ходить по одному, раз. Если в доме никого нет, бежать оттуда…

— А если страшно, то ничего страшного, — добавила Клавдия. — Успокойся, Ириша, мы в этом фильме всю жизнь живем, ты разве не привыкла?

Калашникова вздохнула и открыла дверь на чердак.

Если ничего не найду, подумала Клавдия, прихвачу хотя бы колесико. На нем могут быть отпечатки пальцев этих мразей.

Посреди лестницы она остановилась и прислушалась. Нет, в доме было тихо.

Дверь в подвал была открыта, метнулась от луча фонаря по белой стене тень от лампочки, Клавдия шагнула через порог и посветила в угол.

Колесика не было.

И все было плохо.

Когда вспыхнул свет, Клавдия только чуть прищурилась, она даже не испугалась, даже не удивилась. Она просто еще раз подумала — в предчувствия надо верить.

Железная дверь подвала за ее спиной с грохотом закрылась.

— Опа! — сказал парень, выходя из-за ее спины. — На ловца и зверь.

В руках его была маленькая видеокамера.

Еще не поздно, подумала Клавдия. Еще можно исправить.

— Вот молодцы, ребята, — сказала она бодро. — Это редко сейчас встретишь. Это вы здорово придумали. Наверное, дома в этом поселке дорогие до чертиков?

Нет, вопросов не надо задавать, не надо давать им опомниться. Надо быстро-быстро говорить и меняться с ними ролями. Не я жертва, а они, не у них сила, а у меня. Этого не может быть, чтобы сила была у них.

Парни переглядывались.

А Клавдия все говорила и говорила, какие они молодцы, что следят за порядком в поселке, вот бы им в милицию прийти, хотя, впрочем, зачем им милиция, они найдут в своей жизни более достойный путь.

— Вас как звать? — спросил первый.

Это было уже хорошо. На «вы» — это уже хорошо.

— Клавдия Васильевна. Мой отец был Василием, поэтому я Клавдия, — уже несла она полную околесицу. — А фамилия моя…

— Вас как грохнуть, Клавдия Васильевна? — перебил ее второй. — У нас тут много интересного есть.