Запретное чтение - [87]

— Ну ведь ноготь? — настаивал Иэн.

— Я понятия не имею, — проговорила я из последних сил, и отец Диггс оторвал взгляд от пальца, чтобы посмотреть на меня.

— Так-так, — произнес он встревоженно и взял меня за локоть. — Молодой человек, думаю, вашей спутнице лучше выйти на воздух.

Иэн щелкнул выключателем, еще раз перекрестился и подобрал с пола мою сумочку — в какой-то момент я ее уронила.

— Простите меня, пожалуйста, — сказала я отцу Диггсу, пока он помогал мне выйти из комнаты, где хранилась реликвия, и вел по центральному проходу между скамьями.

— Ничего страшного, — заверил меня он. — По правде говоря, мы именно поэтому и не выставляем его на всеобщее обозрение. Большинству просто нравится знать, что палец находится здесь, у нас, но смотреть на него еженедельно они не рвутся, понимаете?

Мы вышли за порог, и от холодного воздуха я сразу почувствовала себя лучше.

— Может, вам полежать на снегу? — предложил Иэн.

Он надел ремешок сумочки себе на шею и продел в него одну руку — сумочка висела у него на бедре и при каждом шаге подпрыгивала.

— Мне уже лучше, — заверила его я, надеясь, что лицо у меня постепенно приобретает нормальный цвет.

— Возможно, вам пока не стоит садиться за руль? — спросил отец Диггс, продолжая придерживать меня за локоть.

— Давайте я поведу машину! — воскликнул Иэн.

Я обнаружила, что прислонилась к ограде кладбища.

— Нет! — как можно более сурово ответила я и закрыла глаза.

Когда я снова их открыла, священник стоял передо мной и улыбался.

— Может, вам все-таки задержаться и немного отдышаться? — спросил он. — Вы уверены, что чувствуете себя лучше? Глядите-ка, я покажу вам кое-что забавное. Видите вон те домики — там, внизу?

Он указал куда-то вниз, и я только тогда поняла, что мы находимся на холме, а внизу — та самая трасса, по которой мы ехали. Примерно в миле к северу от нас виднелся в дымке комплекс высотных зданий, которые стояли у самой дороги и явно не имели ничего общего с фермерскими постройками. С обеих сторон шоссе к ним подъезжали и останавливались легковые машины и грузовики-лесовозы.

— Это контрольно-пропускной пункт канадской границы, — объяснил отец Диггс. — Америка заканчивается прямо здесь!

Иэн во все глаза разглядывал пограничную заставу сквозь зеленые очки, которые он, видимо, выудил из моей сумочки.

— Так странно, — сказал он наконец. — Я всегда считал, что тут что-то вроде стены.

— Это еще не самое странное! — развеселился отец Диггс. — Вы бы видели, что происходит вот с этой дорогой, по которой вы ехали! Если проехать по ней еще примерно милю на север, то в один прекрасный момент она просто оборвется — прямо посреди поля. Дальше начинается густая полоса деревьев, а уже за ней — сама граница, на которой регулярно косят траву и кустарник, чтобы был хороший обзор, и вот только после этого скошенного участка дорога начинается снова. Только на той стороне она уже называется «рю де ля что-то там». Тут все дороги такие. Просто обрываются вдруг ни с того ни с сего — и все. У нас в Небраске дороги никогда не кончались. Я никак не привыкну, что бывает и по-другому.

— Мне вроде бы уже получше, — сказала я. — Просто нервы оказались слабоваты. Но все равно, большое вам спасибо, что уделили нам столько времени.

Я знала, что мне станет еще лучше, когда он наконец снова скроется за дверью и оставит нас наедине с холодным ветром, бледным солнцем и мертвой травой.

— Пожалуйста, присматривай за своей дамой, — с улыбкой обратился отец Диггс к Иэну. — И буду рад когда-нибудь снова увидеть вас здесь. Во время службы мы палец не показываем.

— Мы — протестанты! — крикнул Иэн ему вслед. — Но спасибо!

33 О, Канада!

Через несколько минут я почувствовала, что держусь на ногах уже достаточно твердо, чтобы направиться к машине, однако, дойдя до нее, я нашла в себе силы лишь на то, чтобы усесться на капот. На улице постепенно теплело, и можно было сидеть вот так, впитывая солнечные лучи и глядя на границу, и не бояться замерзнуть.

Мы молчали, и лично я ничего против этого не имела. Я малодушно желала, чтобы мои ноги направились на север, но они ничего такого не делали, и меня это нисколько не удивляло. Они застыли как вкопанные на переднем бампере моего автомобиля, а мне тем временем представлялось сразу несколько картин, одна нелепее другой. В одной мы с Иэном убегали на север, к холмам — в духе «Звуков музыки», и хор монашек пел нам вслед что-то о том, чтобы мы нашли свою мечту. Во второй я перебегала через границу, предоставив Иэну самому сдаться полиции на пограничном контрольном пункте. В третьей офицеры канадской конной полиции складывали из мечей нечто вроде арки, пропуская нас в свои владения. Но в то же самое время я на полном серьезе размышляла: а что, если нам и в самом деле сесть в машину и поехать к заставе? Иэну придется спрятаться в багажнике. А мне — приготовиться к тому, что они начнут обыскивать машину и найдут его. Понадобится какая-нибудь новая легенда — к примеру, что мы бежим от моего мужа-тирана, что у моего сына нет паспорта, что мы едем к моему дяде Юрию переждать у него пару недель, пока суд не вынесет мужу запретительное постановление.